Вечер

Березы за окном во мраке скрыты.
Ушел садовник, кроны окультурив.
В три голоса таранят уши скрипом
Три стула от покойных гарнитуров.

Свирепствует в окне зима-колдунья...
К погибели простуженной не склонны,
Еще не превратившиеся в стулья -
Вовсю скрипят рассохшиеся клены.

Там провода собачьим воем ноют,
А в теплоте, не чувствуя тревоги,
Скрипит диван, страдая тишиною,
да стулья ждут гостей, раздвинув ноги.

Вобрав в себя и тишину, и темень,
Усталые, притихшие от злости,
Смиренны, как наложницы в гареме,
Готовят, затаясь, сюрпризы гостю.

И вряд ли им людской поможет гений:
Все сроки отслужив, превысив квоту,
По дряхлости узлов и сочленений
Наверное, не подлежат ремонту.

Ведь даже в золоченых стульях княжеств
Покоя жаждут, ржою одержимы,
Уставшие терпеть людскую тяжесть,
Упругость потерявшие пружины.

Рассохлись, стулья, молодость истратив
В служении удобством для хозяев,
А гости все являются некстати,
Невежливости где-то перезаняв.

... Прошел ли скрип болезненно по скуле,
Да так, что искры боли в мрак взлетели?
Не верится, что боязнь скрипа стульев
Изменит ход событий в самом деле...