И о поэте Павле Антокольском

Павел Антокольский: "До тех пор,  пока художник (любой,  в любом искусстве) не поймёт и не решит окончательно,  что он - волшебник и обязан быть волшебником,  что в этом и должно состоять его умение,  мастерство,  искусство - до тех пор он вообще не художник."

Поэт Павел Григорьевия Антокольский как-то побывал в Шахматове на том месте,  где была усадьба деда Александра Блока.  Там всё заросло.

"Вся окрестность вокруг опустела и обезлюдела... на пять км вокруг никакого человеческого жилья.  Всё пусто и дико...  И это невыразимо печально.  Это был цвет и краса народа,  в последнюю очередь цвет и краса дворянства.  Поколения русских людей создавали эту высокую духовность,  эту доброту... Как может пропасть такая напряжённая и так много значившая человеческая жизнь?  Как могло случиться,  что никому не захотелось хоть что-нибудь сохранить здесь?  Ведь были же друзья, родные, поклонники, почитатели... Были исследователи...

Весь день под гнётом того, что видел в Шахматове". (Из дневника П.Г.Антокольского, 1964 год)

Павел Григорьевич Антокольский: "Начал читать (Книгу Эммы Гернштейн "Судьба Лермонтова") и через каждые несколько страниц бросаю читать в сильном волнении: как всё было в этой судьбе загадочно, всё полно значения, гораздо большего, чем прямого. Лермонтов непрерывно, помимо воли обжигал других людей и ещё более обжигался сам при этом. Самый необыкновенный человек в русской культуре."

Смотрела фильм о балерине Спесивцевой, её разлюбил мужчина, она сошла с ума.  Умерла она 96 лет в доме для престарелых в Нью-Йорке.

Читаю «Третий глаз» Лапсанга Рампы. Я чувствую его живое присутствие. Он в сане ламы, сейчас он живёт в Америке. Ездит в инвалидном кресле. У него потрясающий литературный дар.

Люди, которые не дорожат моей дружбой, перестают меня интересовать, увы.

В три часа дня я читала маленькую трагедию Пушкина «Моцарт и Сальери» в школе перед детьми. Вечером пела в храме. Потом в доме Васильчикова мы с бардом Леной Вершинкиной пели на два голоса Блока «Белый конь чуть ступает усталой ногой» и Арсения Тарковского «Вот и лето прошло», музыка моя.

Из выступающих мне понравились умные стихи Аркадия Попова. Он высокого мнения о моей поэзии, он удивляется, что у меня нет книги.

Читала Иосифа Бродского — умён чрезвычайно.

Рассказы Тани К. о жизни в Германии. Когда есть материальные блага, то получается, что Бог не нужен, иссякает стремление к Нему, нет поиска Его. На лицах улыбки, все довольны, у всех хорошие мины. Плохие чувства принято скрывать. В гостях кормят кусочком кекса, на обед дают протёртый суп. Никаких интересов.

Читаю Лидию Чуковскую о Фриде Вигдоровой — святой нашего времени. Она многим помогала, она защищала Иосифа Бродского, когда его судили.

Погружаюсь в глубины души Иосифа Бродского.

Три часа разговаривала по телефону с молодым священником отцом Андреем обо всём на свете. Он не давал мне говорить. Часто говорил: «Дайте мне досказать...». Наверное, ему не с кем поговорить. Он соборовал меня после сломанныз рёбер моих, после больницы, откуда меня вышвырнули с температурой и повышенным давлением через 9 дней.

Иосиф Бродский ушёл от нас и заполнил собой наши души. И Булат Окуджава, и Высоцкий.

Высоцкий дивно играл арапа Ибрагима в фильме. Какое благородство.

Фотография балерины Ольги Спесивцевой.