Встреча

Встреча предстоящая волнует,
Как и в те далекие года,
Вспоминаю пору озорную
И зовет Восточная звезда.
 
В прошлое, безропотное детство,
Где невзгоды были нипочем
И хотелось чувством обогреться,
Дверь открыть серебряным ключом.
 
Может быть последние мгновения,
Радости былой не принесут
И лишь по всевышнему велению,
Проникают чувства в жизни суть.
 
Мартовские нынче выходные,
Я пока в квартире провожу,
Блага всевозможные земные,
Но совсем ничем не дорожу.
 
Не проходит резкая простуда,
Хоть в квартире ясно и тепло,
Окружают все такие ж люди,
Но порой так тянет на село.
 
Хочешь, чтоб когда-то навещали,
Дети повзрослевшие тебя,
Потолкайся ночью на вокзалах,
Устремляясь, веря и любя.
 
Долгожданной снова нашей встрече,
На тернистом жизненном пути,
Ничего, что родина далече,
Были б только помыслы чисты.
 
Так как все назад само вернется,
Взгляды, ощущения, мечты,
Обогреет ласковое солнце,
В днях весенней, чистой красоты.
 
Страшновато в путь
Сейчас срываться,
Это значит старости черты
И мечтой не стоит забываться,
Дальше по течению грести.
 
И пора давно уже решиться,
Где остаток жизни коротать,
Скучно и в деревне и в столице,
Мне другим теперь уже не стать.
 
Слишком много требую от жизни,
К людям окружающим, себе,
Но просвета чистого не видно,
Ничего серьезного в судьбе.
 
Пережил денек и слава Богу,
А на завтра будет все как есть,
Ровная тернистая дорога,
И страниц волна в один присест.
 
Между прочим снится начинает,
Родина в ночи уже сейчас,
Где любовь прошедшая смешная,
Выплывает мыслям напоказ.
 
Ничего серьезного не вспомню,
Каждый раз, как детская игра,
Поначалу чувство окрыленное,
А затем печальная пора.
 
Вера возрождалась и терялась,
Отражалась чувством новых встреч,
Мне фортуна часто улыбалась,
Груз валился напрочь с хрупких плеч.
 
Уходили бывшие невесты,
Совершенно скажем не любя,
Просто помечтать хотели вместе,
Оказалось просто не судьба.
 
Я считался спутником надежным,
Но не смог ходить на поводу,
По натуре парень осторожный,
Лет пронзал упорно череду.
 
Словно миг семейная обитель,
Подвела мечты мои к концу,
По себе скажу, не победитель,
Что присуще только мудрецу.
 
Хоть в строю прекрасном наши дети
И гляжу я с гордостью на них,
Сам еще тружусь в такие лета,
Сочиняю выстраданный стих.
 
О нелепой длительной разлуке,
В том беда, не видно ей конца,
Разные поступки, ради шутки,
В буднях как всегда случаются.
 
Много стало актов несуразных,
Террористов всяких развелось,
Прошлых будней нет однообразных,
Видно так уж в жизни повелось.
 
Что спокойно многим не сидится,
Развалился бархатный союз,
Появились всюду экстремисты,
Рассылают черти смертный груз.
 
В виде наркотического зелья,
Хоть таможней много – пруд пруди,
И в дороге всем не до веселья,
Чтоб не сняли враз того гляди.
 
Могут и подбросить что-то в сумки
И пойди, попробуй докажи,
Странные вершат кругом поступки,
Хоть на печке лучше полежи.
 
А немного мысли успокоишь
И зовет романтика опять,
Впопыхах махнешь на все рукою,
И стремишься в облаке порхать.
 
Само дивных снов и сновидений,
Что все чаще в прошлое зовут,
Представляют сладкие мгновения,
Те, что вечно в памяти живут.
 
Где большие, светлые аллейки,
В памяти всплывает новый сад,
Временные детские отрезки,
И такой чудесный мамин взгляд.
 
Как она нас за руки держала,
Маленького Сашу и меня,
Мы ее немного огорчали,
Чувствами глубокого огня.
 
Как и все детишки малолетние,
Просто, пережившие войну,
Проникали в истины запретные,
Чувствовали радости весну.
 
Легкие оттенки мыслей голода,
Как кусочек хлеба я просил,
Хоть у всех такие же невзгоды,
Голод по союзу колесил.
 
А кусочек сахара в платочке,
Вите мама только берегла
И никто не трогал тот кусочек,
Честные семейные дела.
 
Знали, что находится в комоде,
Так желанный детям сахарок,
Но себе и времени в угоду,
Те пошли моменты детям впрок.
 
Лучшее давали сама маленьким,
А постарше чувствовали все,
Ожидая нового подарка,
Что судьба на крыльях принесет.
 
Килограмм конфет тогда подушечек,
Именинник каждый получал
И делился с близкими по случаю,
И любовь глазами излучал.
 
Помню как сейчас
По девять восемьдесят,
Был конфет дешевых килограмм,
Пользовался с тем огромным спросом,
А не то, что нынче – стыд и срам.
 
Ксения Гавриловна с приездом,
Привозила сладкий чернослив,
Ждали мы когда она приедет,
И задаст особенный мотив.
 
Напечет нам блинчики и коржики,
Вкусности старалась преподать,
Пироги пекла со сладкой корочкой,
И царила в доме благодать.
 
И в период редкого застолья,
Как любила спеть Кармелюка,
И могла сыграть такие роли,
Что вздрогнешь загадочно слегка.
 
Был казак Сафрол на Первомайске,
Как обрезчик много позволял,
Бабушка накинулась в атаку
И с седла на землю он упал.
 
С той поры не трогал он подростков,
Объезжал наш хутор стороной
И куда ушла его жестокость,
После перепалки той весной.
 
Вспоминаю часто светлой памятью,
Бабушку с прекрасною душой
И храню улыбку ее свято,
Мастерицы истинно большой.
 
Помню, как постройку начинали,
Дом такой один на все село,
Шлак с цементом в стены заливали,
Как такое в голову пришло.
 
Ну а сами мудрые строители,
Не жалея сыпали цемент,
А затем сырело все в обители,
Уголки холодных, мокрых стен.
 
Но ума естественно не вставишь,
Неудачный выдался проект,
Но менять коней на переправе,
Не смогли в ответственный момент.
 
Мучился и сам отец в бетоне,
В старой хате даже ночевал,
Где теплее было безусловно,
Сыростью поток не отдавал.
 
Воздуха, где глиняные стены,
Согревали нежностью сердца,
А теперь квартиры современные,
Окна даже настежь открываются.
 
Трудновато было управляться,
Много малолетних сорванцов,
Приходилось нам отца бояться,
Так как он раскрыл свое лицо.
 
Ремешком, лозиной или палкой,
Нагонял невольно дикий страх,
Остается вечная загадка,
Как так издеваться впопыхах.
 
Срубленную ветку абрикосы,
Для расправ испробовал на мне,
Легкое решение вопроса,
В шумной, поселковой стороне.
 
Обманул Мирон меня паскудя
И я дал ему велосипед,
Подлые, бессовестные люди,
Приносить способны много бед.
 
Говорил по улице прокатится,
Ну а сам в Степановку махнул,
Пусть ему за то всю жизнь икается,
Что такой проступок развернул.
 
А отец не думал разбираться,
Наказал жестоко лишь меня,
Вот такое в детстве было счастье,
Копошился в грязи, как свинья.
 
Смилуется может надо мною,
Папа и не станет меня бить,
Саша говорил, когда весною,
Бутылочек выпало разбить.
 
Цирковое было представление,
Когда крем принес домой не тот,
Разорался грозно, к сожалению,
Ну а чувства детские не в счет.
 
Посылал опять до магазина,
Поменять на люкс такой же блеск,
Словно не ребенок, а скотина,
Молодой, прекрасный человек.
 
Стоил крем всего копеек десять,
Когда водка горькая рекой,
Разбавлялась с медом сладким вместе,
Разберись в комедии такой.
 
Тело Александра Македонского,
Медом заливали в переезд,
Долгая на родину дорога,
После замечательных побед.
 
Не послушал в Индии советников,
Древний шлем примерил и кранты,
С памятью большого человека,
Странности смогли произойти.
 
Повернул огромнейшее войско,
Захотел в мгновение домой
И в пути скончался одиноко,
Гений, полководец молодой.
 
Оказалось мед такой целительный,
Градусы способен убивать,
В сей момент успешно и стремительно,
Словно деньги некуда девать.
 
Градусов хмельных нейтрализация,
И горилка с медом как вода,
Химии прекрасная реакция,
В те послевоенные года.
 
Приезжал Дионисий со Снежного,
Все желал меня усыновить,
И деньгами счастья дать земного,
Но не нужно Господа гневить.
 
Посылал отец к его приезду,
Сашу за горилкой в магазин,
А затем всю ночь велась беседа,
Словно свиньи мямлили в грязи.
 
Пьяницы гордились по количеству,
Выглушенной водки, как воды,
А к чему хлестать в таком излишестве,
Сур агата полные пруды.
 
Много денег тем экспериментом,
Выбросили с медом по ветру,
Взрослые вели себя как дети,
Поиграв в нелепую игру.
 
Как я рвался в школу несмышленый,
Сел на парту сразу в третий ряд,
Времени отрезке полусонном,
Забегал я в классы невпопад.
 
Не дружил ни капли с географией,
Трудно принимал любой маршрут
И всегда нелепо обувался,
Думал, почему ботинки жмут.
 
Обувая правое на левое,
Незадача детской простоты,
А потом болезнь сломила нервная
И пришлось из школы мне уйти.
 
Мама волновалась у кроватки,
Ночи беспокойные без сна,
Всем меня казалось было жалко,
Натерпелись близкие сполна.
 
А особо скажем ангел мама,
Что всю жизнь хранила и хранит,
Потому и стала самой, самой,
Ну и нас в ошибках не винит.
 
И советы мудрые давая,
Оставляет право нам решать,
Как распорядиться караваем,
Чтоб самим потом не оплошать.
 
Безусловно, родина способствует,
Развиваться глубже и расти,
Чувствовать падения и взлеты,
Поисками светлого пути.
 
Как боялся темноты ужасно,
Мне всю жизнь сопутствовал испуг,
В основном все мило и прекрасно,
И среда хорошая вокруг.
 
Только ночи часто беспокойные,
Выбивают мозг из колеи,
Проходил пути дороги ровные,
Не сидел печалясь на мели.
 
В возрасте учился пятилетнем,
Ум пытливый, память и мечта,
Но не впрок пошло все к сожалению,
В те послевоенные лета.
 
Назначались сутками дежурные,
Охраняли улицу с ружьем,
Ну и мы ребята в ночи лунные,
Оставляли тихо милый дом.
 
И к дежурным гордо подключались,
Взрослыми хотели рано стать,
Иногда словами огорчались,
Все пришлось с годами наверстать.
 
Странные желания терзали,
Стать хотелось козьим пастухом,
Почему мечты меня прельщали,
В обществе природы непростом.
 
Свежий воздух, нива медовая,
Но никак сегодня не пойму,
Я постичь хотел просторы рая,
А зачем скажите, почему.
 
Нет таким моментам разъяснений
И никто не жаждал убедить,
Что душа желает, вдохновением,
Все познав себе не навредить.
 
Не было изысканных примеров,
Дядя Проня, братья и отец,
Только что играть могли на нервах,
Чувственных, измученных сердец.
 
Николай покойный и Володя,
Так любили пить на дурнячка,
Парни замечательные вроде,
Приходили жить у старичка.
 
Но свои полученные деньги,
Тратили всецело на себя,
По пивнушкам всяким только бегали,
Праздно жить и здравствовать любя.
 
Вовке оставляла наша мама,
После шахты козье молочко,
Мы его хотели выпить сами,
Но терпеть пришлось и нелегко.
 
А затем какая благодарность,
Захотел паскудя нас поджечь,
Он засранцем в памяти остался,
В мир иной отправился уже.
 
Как сыночек Игорь инвестиции,
Попытался в тетушки просить,
Вот чему сумел под научиться,
У отца, пусть Бог его простит.
 
Только где урвать и бескорыстно,
Лакомый, чужой совсем кусок,
Жили иждивенцами, как свиньи,
Пить всегда любили сладкий сок.
 
И совсем другими воспитали,
Хоть был тот же грамотный отец,
Только книжек много не читали,
Не в науках видели венец.
 
Зрелого, духовного развития,
Человек приходит для чего,
Чтоб вершить великие события,
А не спину гнуть у очагов.
 
Дети заготавливали сено,
Привыкали к тяжести, мешкам
И не ожидали перемены,
Не стремились к ясным облакам.
 
Сколько мы травы перетаскали,
Кукурузы, сена, Бураков,
Детства счастья вовсе не познали,
Развивались в роли батраков.
 
Шептухи суданки громоздили,
Из- под леса нашего зимой,
Призрачные блага находили,
Все тащили с радостью домой.
 
А какое с Сашей мы носили,
Полное чугунное ведро,
Детские растрачивали силы,
Тратили бесценное добро.
 
Исповедь тяжелая во времени,
Роста духа, воли и надежд,
Словно мы тогда без рода, племени,
За туманом бегали вослед.
 
Радовались булочке копеечной,
Так мечтали, что- то накопить,
Не сидели просто на скамеечке,
Лимонад не выпало испить.
 
Врезался пример как разгружали,
В отпуске у Аллы колбасу,
А дочурка в домик убежала,
Наводить у зеркала красу.
 
Вынесла ребятам за ворота,
Несколько бутылочек воды,
Чтоб добиться странного почета,
Подростковой праздничной среды.
 
А у нас при этом не спросила,
Может тоже хочется попить,
Задарма знакомых угостила,
С нас никто б не смог так поступить.
 
На большой могли позволить праздник,
Прикупить бутылочку ситра,
Горько вспоминать мне те желания,
Давности застывшая пора.
 
Кое-как тогда перебивались,
Солонина, килька и бек мес,
Но совсем не ведали усталость
Бегали частенько в шумный лес.
 
Пацанами порох собирали,
Под покровом стлавшейся листвы,
Вечерами кольца зажигали,
Радовались выше головы.
 
Собирали дички на деревьях,
Яблочных кислицы, мелких груш,
Помню с Сашей мы одни из первых,
Приняли тогда серьезный душ.
 
С высоты огромной оборвался
И на землю камушком упал,
Над собой он сам поиздевался
С болью, но стремительно ступал.
 
И домой дошел самостоятельно,
Километра три, а может пять,
Все что нужно делал обязательно,
Всем стремился Саша помогать.
 
Время тоже выдалось тревожное,
Знать давала долгая война,
Ко всему тянулись осторожно,
Ночи беспокойные без сна.
 
Сахар рафинад испорчен рыбой,
Грызли как целительный продукт,
Подрастали скромно на отшибе,
Знали годы лучшие придут.
 
Покупал отец тогда по блату,
Сахар по завышенной цене,
Выручал завмага он богатого,
От тюрьмы заслуженной вполне.
 
Радовались все переоценкам,
Даже в самый мизерный процент,
Приобщали это человеку,
Сталину, что правил в тот момент.
 
Как наместник Господа считался,
На земле прекрасной этот зверь,
Что всю жизнь за партией скрывался,
Допуская множество потерь.
 
Но когда еще учились в школе,
Верили безропотно ему,
По своей тогда ли божьей воле,
Он пронзал лучом надежды тьму.
 
Искренне жалели все и плакали,
Как за самым близким, дорогим,
Почему его так было жалко
Не понять периодам другим.
 
Бог ему судья, но и однако,
Сколько невиновных полегло,
Три шестерки Сталинского знака,
Сеяли в округе мрак и зло.
 
Демону отлитому во бронзе,
Не перечил кажется никто,
Хоть лились рекой благие слезы,
Многие твердили – он святой.
 
А затем Хрущев его охаял,
Памятников тысячи снесли,
Еще хуже стала жизнь плохая,
Все стерпели, все перенесли.
 
Уношусь мечтами ежедневно,
В тот желанный, милый уголок,
Где ковались чудные мгновения,
Собирались мысли в узелок.
 
Расцветали юности желания
И манила трепетная даль,
Не пугали мысли расстояния
И раз лук глубокая печаль.
 
Мне войти опять на Первомайску,
С воздухом весенних лепестков,
В огородах ровненькие грядки
И полно деревьев и кустов.
 
Огороды сильно зарастают,
Так как много стало стариков,
О наделах больше не мечтают,
Развелось бесчисленно жуков.
 
Улицы широкие встречают,
Как столичный, солнечный проспект
И совсем немного огорчает,
Что людей уже почти что нет.
 
Кладбище совсем на огородах,
Врезалось в поселка глубину,
Ласковым, подлунным небосводом,
Пополняет мертвую страну.
 
Новыми деревьями столетий,
Навсегда уходит в вечность род,
Если жить хотят спокойно дети
И не ведать хлопотных невзгод.
 
Расслабляться жизнью наслаждаясь,
Уходить с годами в пустоту,
На чужую волю полагаясь,
Забывать творения мечту.
 
Бюст один стоит на середине,
Кладбища, спокойного мирка,
Мужика села, простолюдина,
Губаре шахтера, старика.
 
Вымирает доблестный поселок,
Рушатся от ветхости дома,
А когда смотрю в души истоки,
Нахожу так много в закромах.
 
Первые черешенки деревья,
Сливы, абрикосы и орех,
Виноград растет без обогрева,
И винцом расслабиться не грех.
 
Вырыли колодцы на усадьбах,
Чистая, целебная вода,
Только ездить сложно по ухабам
И когда случается беда.
 
Нелегко куда-то дозвониться,
Вообще поддержку находить,
Или правды вовсе не добиться,
Если кто захочет навредить.
 
Две эпохи в нашем поколении,
Рост и затухание всерьез,
Разбрелись по свету к сожалению,
Но витаем в дебрях прошлых грез.
 
Прежних дней весеннего раздолья,
Скошенная свежая трава,
Звездами усеяно все поле
И деревьев сонная листва.
 
Ночь другим покрыта полумраком,
Где под каждым кажется кустом,
Спрятался какой то забияка,
В полусонном мире непростом.
 
Сторожил телят под лесом ночью,
Квакали лягушки у пруда,
Одному мне страшно было очень,
Но не знали взрослые тогда.
 
Что доверить скот подростку ночью,
По законам праведным нельзя,
Делали пьянчуги, кто что хочет,
Все свои, знакомые, друзья.
 
В лазарет Семененко пристроил,
Ночь дежурить вместе со скотом,
Подвозить корма в ночную пору,
И навоз вытаскивать притом.
 
А стоял один под шумным лесом,
Тот злосчастный с виду лазарет,
Небылиц наслушался известных
И дрожал ночами в тот момент.
 
За телегой, что-то пробегает,
Ну а в мыслях сразу - домовой
И боюсь и сам себя ругаю,
Беспокойной светлой головой.
 
Вздрагиваю каждому под скрипу,
Но с собой мириться не могу,
Ничего с годами не забыто,
На тревожном, дальнем берегу.
 
Холодок пропитан мелкой дрожью,
Что щекочет нервы в голове,
А в глазах красавица пригожая,
Босиком шагает по траве.
 
Не было тогда галлюцинаций,
Но придумать этого нельзя,
Мне пришлось в себе засомневаться,
Правде посмотреть опять в глаза.
 
Выходить во двор в тот Лунный вечер,
Спутница конечно не могла,
Братьями моими не замеченной,
Что втроем сидели у стола.
 
Пленки фотографий проявляли,
Закрывали тщетно лишний свет,
Мне они естественно не лгали,
Ну и объяснений вовсе нет.
 
Выхожу весной и это место,
Вздрагивая малость пробегу,
Чтоб опять не встретилась невеста,
Та перед которой был в долгу.
 
Что заметил в домике под лесом,
Втюрился в прекрасные глаза
И она смотрела с интересом,
Взгляд такой забыть никак нельзя.
 
Хоть была замужняя девчонка
И растила сына пяти лет,
Но искала радости глубокой
И меня приметила в момент.
 
Повстречались на Саурмогиле,
На машине в кузове одном,
Всю дорогу с ней проговорили,
В обществе подвыпившем, смешном.
 
А потом в Снежное повстречались,
Снова проболтали два часа,
Рассказал ей все о чем мечталось,
Повернулась жизни полоса.
 
Развелась желанная красавица,
С мужем алкоголиком своим
И домой сказала отправляется,
И что ею я давно любим.
 
Проводы устраивала вечером,
С Матвиенко вместе мы пошли,
Обернулась стрессом эта встреча,
Но язык с ней общий мы нашли.
 
Провожала поздно после пьянки
И осталась дома у меня,
Расставаться утром стало жалко,
Хоть меж нами не было огня.
 
Но вдвоем поехали на тачке,
Сундуки ее перевозить,
Огненной загадочной казачки,
Из совхозной комнаты вблизи.
 
Вещий видел сон о своем друге,
Как меня хотел он проводить
И вернуться к ласковой подруге,
В ласковые сети угодить.
 
Но она сама его отшила,
Рассказала точно как во сне,
Эпизод знакомый повторила,
И раскрыла суть во всей красе.
 
Нашей дружбы яркой и наигранной,
Все пришлось спокойно прекратить,
Я натурой искренней и сильной,
Не позволил чувствами шутить.
 
А потом на волге навестили,
Мы тогда втроем ее родных,
Пару дней смеялись и шутили,
Расслаблялись в буднях озорных.
 
Странно в Карачаево-Черкесске,
Жили в те шальные времена,
Приходилось трудно человеку,
Мир, покой, очаг оберегать.
 
Разные истории кружились,
В горной, отдаленной стороне,
Уезжать домой заторопились,
Отдохнули красочно вполне.
 
Но затем покоя не сложилось,
Разбежалась новая семья,
Хоть любовью жаркой сердце билось,
Без нее страдал безумно я.
 
Но сдержал уверенное слово,
Что возврата в ссору больше нет,
Ничего сегодня в том не ново,
Наступает жизненный момент.
 
Когда люди мирятся и ссорятся,
И опять вдвоем, как голубки,
Зажигают луч надежды в горнице,
Направляясь в новые деньки.
 
Вспоминаю прошлые мгновения,
Шумных, молодежных, жарких встреч,
Подаривших радость, настроение
И простую творческую речь.
 
Песни пелись, шутки, анекдоты,
Времени того не передать,
Осознать сегодня все непросто,
У людей давно потухший взгляд.
 
Тишина играет на просторе,
Старики все больше во дворе,
Легкие о счастье разговоры,
Да петух на утренней заре.
 
Пропоет по старому обычаю,
Нарушая крепкий, сладкий сон
И природы зрелое величие,
Тем ласкает чувства, кто влюблен.
 
Приголубит медом слово родина,
Хоть дома давно уже не те,
Старостью и ветхостью на троне,
Гасит всплеск в проснувшейся мечте.
 
Утопают в зелени развалины,
Некогда ухоженных домов,
Безусловно выглядит все странно,
На глазах все рушится само.
 
А вдали плывут воспоминания,
Тех послевоенных шумных лет,
Что зовут и ныне на свидания,
Выдав пригласительный билет.
 
По духовной почте электронной,
Приглашают в прошлые года,
Зрелого мужчину, дядю Леню,
Что душой находится всегда.
 
В шумном, переполненном поселке,
Где пытаюсь истину понять,
И извлечь нелепые уроки,
И мечтой вселенную обнять.
 
Жалко, что назад не возвратится,
Время пролетевших перемен,
Разве только что во сне приснится,
Юности заманчивый момент.
 
Помню годы ранние из детства,
С Валей мы вдвоем гусей пасли,
Никуда от этого не деться,
Мы детьми кормились от земли.
 
А сестре досталось само старшой,
Помогать по дому больше всех
И вносить поправки в судьбы наши,
Чтоб звучал сильнее звонкий смех.
 
Странные сложились отношения,
Окружали старшие друзья,
Принимал я важные решения,
Делал часто то, чего нельзя.
 
Выпивка, курение, тусовки,
Рановато в жизнь мою вошли,
Погулять любил на барахолке,
Рано в сердце розы отцвели.
 
Как любил и мог поторговаться,
Тряпки подешевле покупал,
Просто было некуда деваться,
Безусловно к моде привыкал.
 
Помню с аттестатом тракториста,
Технику ужасно не любил,
По натуре вздорный и ершистый,
Защищался словом и грубил.
 
Чуть не сбил делягу бригадира,
Сеяли в Степановке когда,
Расставались дружески и мирно,
Слава Богу, даже навсегда.
 
Надышался пылью благородной,
На комбайне с зорьки до зари,
Сам себя не чувствовал свободным,
Заблуждался, что ни говори.
 
Сохранилось чувство наслаждения,
Тот бесплатный, сказочный обед,
Привозили нам с большим почтением,
Комбайнерам убиравшим хлеб.
 
Первое наполненное в миски,
На второе пять крутых яиц,
Запивали тоже молочишком,
В те года божественный сюрприз.
 
Выполняя адскую работу,
Озлоблялся сам исподтишка,
О каком мечтать еще полете,
Если рядом дикая тоска.
 
И такие ж рядом чудотворцы,
С редким хобби – выпить и пожрать,
Ничего задаром не дается
И никто не скажет, как держать.
 
Силосную яму вспоминаю,
Как со мной шутили мужики,
Почему травила жизнь земная,
Дерзостью в те трудные деньки.
 
Подводя естественный анализ,
Всем открыто нынче говорю,
Что на путь творений стал не сразу,
А слова прекрасные дарю.
 
Только благородству брата Саши,
Что годами истину долбил,
Как испить любви священной чашу,
О привычках глупых позабыл.
 
Мне не нужно дымом сигареты,
Днями одурманивать свой мозг,
Прозябать годами на диете,
При развилке жизненных дорог.
 
Возвращаюсь в прежние пенаты
И строчу за письменным столом,
О прошедших днях сестры и брата,
С песнями над ласковым селом.
 
Семьи многодетные гудели,
Словно ульи красочные пчел,
Каждый был загруженным, при деле,
Накрывали бедно круглый стол.
 
А по сути если разобраться,
Накорми десяток человек,
Обуваться нужно, одеваться,
Сложным был у всех двадцатый век.
 
Только в праздник щедрость проявлялась,
Ожидали тех желанных дней,
Большинство безумно упивались,
Словно водки не было родней.
 
Стоимостью в двадцать один двадцать,
Красовалась часто на столах,
Рай душевный, надо полагаться.
Белый хлеб буханка два рубля,
 
Ну а первосортные буханки,
Стоили четыре пятьдесят,
Мы их покупали лишь на пасху,
Так как денег сколько не достать.
 
Больно вспоминать Зарплаты прежние,
Триста десять пенсия отца,
Человека мудрого, почтенного,
Светом озарявшего сердца.
 
При большой семье еще стремился,
Бескорыстно многим помогать,
Хоть чего он сам тогда добился,
Но не мне сейчас его ругать.
 
Триста шестьдесят у педагога,
Ну а у директора шестьсот,
Вместе с тем гудели слава Богу,
И держали все рогатый скот.
 
Собирались в шумные компании,
Песни пели сладко от души,
Излучали взгляды обаяние,
Волновались девушки в глуши.
 
Бегали за десять километров,
На чужое дальнее село,
Поглядеть другую атмосферу,
Все как сон безмолвия ушло.
 
А тогда вприпрыжку, лихо с песней,
Окунались в новую среду,
Как манила чувства неизвестность,
Быть желал у многих на виду.
 
О эсминце славном что на рейде ,
С Толиком горланили вовсю,
Были мы давно уже не дети,
Воспевали чувства красоту.
 
И снимались в кепке капитанской,
Чувствуя героями себя,
Не ценили жизни мы гражданской,
Баловала скромная судьба.
 
Устремлялись сразу и охотно,
Пальчиком лишь только помани
И мечтой безумной окрыленные,
Зажигали новые огни.
 
Помню первый город Красногоровку,
Обучался где в ГОРПТУ,
Вспоминать деньки довольно горько,
Не внедрил в действительность мечту.
 
Технарем не стал я по призванию,
Только что полгода потерял,
Ясное стремление сознания,
Сам в другом разрезе открывал.
 
В памяти остались годы трудные,
Как всегда хотелось сильно есть,
Где друзья товарищи безумные,
В обществе своем теряли честь.
 
Накрывали стол на группу сразу,
Ну и если кто то опоздал,
Порции своей лишался сразу,
Коллектив безмолвно все съедал.
 
И парням чуть позже подошедшим,
До обеда нужно голодать,
Пусть Господь простит за то нас грешных,
Если сможет как-то оправдать.
 
Стройка в те года околдовала,
Числился как каменщик, печник,
Нам наряды лучше закрывали,
Собирались вместе на пикник.
 
Главное в любое время года,
Истинно трудились по часам,
Вечерами лунными свобода,
Радовали ночи чудеса.
 
По утру беспечно поднимались
И вприпрыжку бегали в строй цех,
Ничего на свете не боялись,
Шутки с анекдотами и смех.
 
Только гордость малость подмывала,
Неплохим считался печником,
Только перспектив не открывалось,
В обществе загадочном таком.
 
После ливня мы на пило раме,
Бревна потаскали из воды,
Потрясла тогда меня та драма,
Захотелось выйти из беды.
 
В техникум поехал, сдал экзамены,
Отучился в двадцать девять лет,
Ощутил другое состояние,
Свет увидел ласковый во мгле.
 
По весне пристроился в колхозе,,
Комплексный считался бригадир,
Адская работа, смех и слезы,
Никаких просветов впереди.
 
Даль манила огненное чувство,
Так позвал в дорогу Казахстан
И мы все беспечно и без грусти,
Устремились в бурный океан.
 
И за мной приехал брат мой старший,
Приютил и словом обогрел,
Многое тогда проделал Саша,
Чтоб на вещи трезво я смотрел.
 
Стали отговаривать от стройки
И пошел работать в институт,
Где такие ж пьяные пороки,
Честь и совесть рюмке отдают.
 
Предложил учиться в институте,
Безусловно братья помогли,
Мыслями избавиться от смуты,
Познавать духовно соль земли.
 
Новых дней эпохи и событий,
А затем рассыпался союз
И любви связующие нити,
Разорвал навечно тяжкий груз.
 
И гнетут пока воспоминания,
Прошлого земного бытия,
Разделяют мысли расстояния,
Дни в которых здравствовал и я.
 
Все казалось в этом промежутке,
Ласковым, желанным, дорогим
И звучали в доме смех и шутки,
Мысли к намерениям благим.
 
Вечерами шумно улетали,
Звонко пел во мраке патефон,
О любви возвышенной мечтали,
Каждый был безумно окрылен.
 
Молодые, резвые ребята,
Поиграть стремились, покурить,
Просто не сиделось в теплой хате,
Когда сердце пламенем горит.
 
И куда мы только не стучались,
К девушкам загадочным в ночи,
Что хотели, то не получалось,
Ну а днем таскали кирпичи.
 
Как ни странно вместе
С братом старшим,
Что умнее многих во стократ,
А в строй цехе был рабочим Саша,
Мой наставник чуткий, добрый брат.
 
После стройки лазили в карьере,
Устремляясь камни добывать
И во что то светлое мы верили,
Тайны волновали, что скрывать.
 
Камни привозили на КамАЗе,
Выложили каменный забор,
Изгородь построенная сразу,
Здравствует спокойно до сих пор.
 
Даже вспоминать мне неприятно,
Как трудились в летнюю жару
И всегда в растворе, не опрятные,
Словно люди лишние в миру.
 
Уставали от дурной работы,
Рыли землю ломом и кайлом,
Не мечтали вовсе о полете,
В праздники за маленьким столом.
 
Хоть господь конечно не обидел,
Разумом любого из семьи,
Но отец имел другие виды,
Все решать пришлось тогда самим.
 
За столом чесал стихами сразу,
Исполняя волю каждый раз,
Так как было то приятно глазу,
Сочиненный в миг простой рассказ.
 
Радовался наш отец творению,
Направляя в путь совсем другой,
Истинно к большому сожалению,
Был я не поэтом, а слугой.
 
А потом меня критиковали,
Неуча по прежним временам,
Дар господний в угол загоняли,
Было так неясно пацанам.
 
Почему нельзя писать предлоги,
Мне в стихах на русском языке,
Бросил сочинять и слава Богу,
Побежал по жизни налегке.
 
Словно отвернуло от поэзии,
Злился сам не зная на кого,
Породнился раненько с Совбесом,
Стал ломоть отрезанный кругом.
 
Коротая ночи на дежурстве,
Изнурял извилины без сна,
Утопал в печали я и грусти,
Подружился с рюмкою вина.
 
Мужики на сходку собирались,
Размышляли, что кому загнать,
Далеко за полночь упивались,
Сдуру что пришлось тогда познать.
 
Зарывался сам на сеновале,
Засыпал мгновенно в тишине,
А на утро выглядел устало,
На душе как мерзко было мне.
 
О какой семье в такое время,
Можно было трепетно мечтать,
Истрепалась нервная система,
Так хотелось просто замолчать.
 
Я не спорю, что отныне свято,
Созданное Господом гнездо,
Но когда в башке ума палата,
Нужно жить совсем другой средой.
 
Развиваться телом и душою,
И вести умело за собой,
Принимать досуг мечтой большою,
Зрело совершенствуясь судьбой.
 
В сторожах ходить в такие годы,
Знаете мне было нелегко,
Коротать под лунным небосводом,
Ночи проникаясь глубоко.
 
В сути своего предназначения,
Даже написать хотел роман,
Только плыл все дальше по течению,
Творчески в духовный океан.
 
Проросли ростки наук не сразу,
Валя наша старшая сестра,
В молодости в шахту даже лазила,
Хоть была прекрасная пора.
 
Проучилась кажется неплохо,
В первомайской школе десять лет,
Но пришлось отведать счастья крохи,
Окунуть себя в карде балет.
 
Можно было служащей пристроиться
И в бюджетной сфере процветать,
Повышать свой уровень, как водится,
И с дипломом много наверстать.
 
На виду у многих сослуживцев,
Выделяться светлою душой
И встречать приветливые лица,
Развиваться там, где хорошо.
 
Ласково встречают, провожают,
Никогда в обиду не дают,
Вообще совсем не унижают,
А хвалу и славу воздают.
 
Ну а нашу милую сестричку,
Оформляли сразу в ламповой
И она сгорала яркой спичкой,
Уходила в дело с головой.

Исполняла честно поручения,
Но одна извилина – диплом,
Без него лишь только по течению,
Плыли, вспоминая отчий дом.
 
Где твердили часто спозаранку,
Что ученым скусывать носы
И вот эти стали перебранки,
Эталоном – Господи прости.
 
Отучилась Валя чуть попозже,
Только время светлое прошло,
Знания у многих посвежее
И чужое рядышком крыло.
 
С болью вспоминаю те минуты,
Как сравнялось Вале пятьдесят,
В трудовой не смели почему- то,
Правильную запись написать.
 
И отсюда стаж как на поверхности,
Пенсию дают в пятьдесят пять,
Вот с таким уроком глупой дерзости,
Сколько нервов вышло потрепать.
 
Вовремя маркшейдерскую службу,
Кадры шахты в книжку не внесли,
Обошлась годами эта грубость,
Ну а годы лучшие прошли.
 
И еще трудилась пятилетку,
Хоть другие вышли в пятьдесят,
Так смогли обидеть человека,
Только дух сестрички не сломать.
 
Выдержала гордо унижения
И стояла твердо на ногах,
И к себе снискала уважение,
Сберегла семейный свой очаг.
 
Дочерей успешно отучила,
Угол свой имеют и уют,
Не напрасно тратят свои силы,
Блага жизни сами создают.
 
Аллочка как есть предприниматель,
Твердо на ногах своих стоит,
Хоть встречает ранние закаты
И делами сложными горит.
 
Постоянно с мужем на работе,
Где ни выходных, ни проходных,
Отдохнуть естественно охота,
Прикоснуться радостей земных.
 
Как другие ездить по курортам,
Нежиться под солнышком благим,
Чувствовать обслугу и заботу,
По путевкам летним, дорогим.
 
Но оставить дело без присмотра,
Совершенно кажется нельзя,
Доверяться можно в разговоре,
Где живут по бизнесу друзья.
 
Недосуг довериться кому то,
Чтоб в большой игре не пролететь,
Где сегодня твердая валюта
И в торговле развитая сеть.
 
Аллочке я искренне сочувствую,
Так вращаться в грозной суете,
Сохраняя искренние чувства,
Устремляться к вере и мечте.
 
И в руках держать своих уверенно,
Начатое истинно с нуля,
Ничего не ставить под сомнение,
Чувствовать, стремиться, окрылять.
 
В милом окружении прижиться,
За себя достойно постоять,
Подниматься в мыслях и ложиться,
И других мечтами окрылять.
 
Пусть и впредь на трудной, сложной ниве,
Помогает Аллочке Господь,
На плаву держаться в коллективе,
Уходить умело от невзгод.
 
Дочку Анну на ноги поставить
И помочь диплом ей получить,
На дела прекрасные направить,
Будни чтоб в печали не влачить.
 
Лидочка достойная хозяйка,
В доме благородство, чистота,
Разрешает трудные загадки,
Детками всецело занята.
 
Всей душой племяннице желаю,
Спутника сегодня повстречать,
Чтоб судьба вершилась удалая,
Отразилась времени печать.
 
В милом, обаятельном создании,
Много чувств глубоких. Доброты,
А еще взаимопонимания
И духовной чистой красоты.
 
Подражает маме дочка Юличка,
Нежная помощница во всем,
Словно околдована снегурочка,
Съежилась под маминым крылом.
 
Поглощает школа и компьютер,
Драгоценный времени поток
И в тепле домашнем и уюте,
Будущего светлого зарок.
 
Пусть в годах грядущих отразится,
Только с лучшей скажем стороны,
Окружают радостные лица,
Согревают чувствами весны.
 
А пока естественно учиться,
Знаниями выстраданный путь,
Помогает многого добиться,
Чтоб затем расслабиться чуть- чуть.
 
Присмотреть за братиком Денис кой,
Если маме нужно по делам,
Обогреть его своей улыбкой
И конечно волю дать словам.
 
Навещать и бабушек почаще,
Быть опорой в трудные деньки,
В жизни все прекраснее и слаще,
Когда греют взгляда огоньки.
 
И в прогрессе связи телефонной,
Можно все процессы отследить
И дышать уверенно, спокойно,
И от дел земных не уходить.
 
С армии вернулся брат наш старший
И пошел он вкалывать в совхоз,
Что обременяло судьбы наши,
Пыль цемента, глина и навоз.
 
Сколько кирпичей перетаскали,
А в угоду времени кому,
О таком ли счастье мы мечтали,
Окунаясь мыслями во тьму.
 
Как желали в юности машину,
Были деньги дома, что скрывать,
Но не раскрутились как мужчины,
Хоть теперь не стоит горевать.
 
Москвичек с брезентовою крышей,
В стоимость зарплаты годовой,
Но купить естественно не вышло,
При осечке скажем круговой.
 
Можно было взять у Королева,
Даже по завышенной цене,
Повести затем себя по- новому,
Здравствовать заслуженно вполне.
 
Отойти в сторонку нашей маме,
Не водить в руках велосипед,
Горькая, смешная панорама,
И здоровью женскому во вред.
 
Делала закваску сотню баночек,
Доставляли в сумках на горбу
И не помышляли жить иначе,
Изменить тревожную судьбу.
 
Окружали батюшку советчики,
Чтоб крутили мы велосипед,
Не взлетели в небо как то птенчики,
Слушали сторонний всякий бред.
 
Даже мотоцикла настоящего,
Не позволил Саше взять отец,,
Ездили тихонько на лошадке,
Не травили техникой сердец .
 
Рядышком у Саш иного друга,
Был ижак, с коляской Бэмв,
Ну а мы вращались все по кругу,
В поднебесной дальней синеве.
 
Постоянно разные постройки,
Совершали дома во дворе,
Одевались в разные обноски,
Поднимались рано на заре.
 
На базары с банками закваски,
Бегали сгибаясь много лет,
Чтоб залить с друзьями в праздник глазки,
И копить рубли в рассвете лет..
 
Приходилось брату на рассвете,
Резать коз, телят и поросят,
Чем не занимались только дети,
Всем хотелось сразу взрослым стать.
 
Как в пятнадцать лет я одевался,
Летом галифе и сапоги,
Как работник сам не состоялся,
Болтовней запудривал мозги.
 
Вечные домашние скандалы,
Большинство сомнительных друзей,
Те которых славно угощали
И поили просто обозреть.
 
У отца широкая натура,
Угощал пока не упадет,
За столом поддатая фигура,
Для семьи не нужный идиот.
 
Взяли не по возрасту костюмы,
Одевались все мы кое- как,
Коротали трепетную юность,
Не искали личных всяких благ.
 
И отец всегда еще говаривал,
Скоро тряпок много навезут,
Оказался батюшка наш правым,
Только чувства новых взлетов ждут.
 
Об учебе много не судачили,
Каждый был представлен сам себе,
С ранних лет мы старшие батрачили,
Перспектив не ведали в судьбе.
 
Хоть кому хотелось в эти годы,
Вечерком за книгами сидеть,
Слушая как водят хороводы,
Мимолетно в зеркало глядеть.
 
А еще товарищи, коллеги,
Собирались вмиг по ремеслу,
За бутылкой ночью тоже бегал,
Самогон все гнали по селу.
 
Находились разные менялы,
За цемент, бочонки и зерно,
Мы с закуской супер - хлеб и сало,
Пили часто водку и вино.
 
Чувствовали редкое блаженство,
Заливая в глотку горький яд,
Переход из хлопотного детства,
В будущее время наугад.
 
Мир царил в семье совсем недолго,
Когда в Бога веровал отец,
Ровная и светлая дорога,
Искренность сияющих сердец.
 
Никаких серьезных треволнений,
Ласковые, добрые слова,
Краткосрочно помню к сожалению,
Согревала неба синева.
 
А затем хмельным игрались квасом,
Радовались каждому глотку,
Чувствовалось зрелое согласие,
Нравилось все это старику.
 
За земли нарезку в десять соток,
Наш отец совхоз обожествлял,
Радовался тяготами только,
Легких дней семейству не искал.
 
Повторял красивую пословицу,
Когда грязь и я сижу как князь,
Вот такие будни нашей повести,
Глупостью пленили в самый раз.
 
Заражаясь каверзным примером,
Втягивалась в пьянку детвора,
Многие совсем не знали меру,
Пили много лишнего за зря.
 
А на стройке люди начинали,
По рублю с утра соображать
И отказ презрением встречали,
Было трудно в чем- то возражать.
 
Выделялись сразу завсегдатаи,
Все смотрели с завистью на них,
Мужики фантазией богатые,
Самогон хлестали за троих.
 
Помню друга Колю Матвиенко,
С армии явился красавец,
Но не смог устроиться успешно,
В самогоне был хороший спец.
 
Пропил свою грамотную душу,
Растерял товарищей, друзей,
Скверно было пьяного послушать,
На его кривлянье поглазеть.
 
Слава Богу зрелостью просвета,
Саша раньше мысленно прозрел,
Да и мне давал свои советы,
Чтоб по пьянке сдуру не сгорел.
 
Вечерами вместе после стройки,
В школу мы вечернюю пошли
И учили трепетно уроки,
Все вдвоем сумели, все смогли.
 
Младшая сестренка в мед училище,
Что на шахте красная заря,
После школы сразу отучилась
И совсем естественно не зря.
 
Нелегко привыкнуть к руководству,
Совершенно юной, молодой,
Искренность души и благородство,
Разделить себя с чужой бедой.
 
Доставала жаждущим лекарства,
Деньги за услуги не брала,
Да и мы с отцом побаловаться,
Спиртом так любили у стола.
 
Старшею сестрой и зав аптекой,
Начинала Вера в те года,
Набиралась опыта, успеха,
Направляла яркая звезда.
 
На большие в жизни перемены,
Скорое замужество, отъезд,
Конаковский Лев столпотворением,
Ей принес немало разных бед.
 
В Казахстан увез ее с приданным,
Развлекался дальше и шалил,
Человеком был не постоянным,
Много слов красивых говорил.
 
Не нашли взаимопонимания,
Развелись ребята через год,
Оправдались наши предсказания,
Скуксился изысканный урод.
 
Может быть такая репетиция,
Только пользу дальше принесла
И сама смогла всего добиться,
Утрясти житейские дела.
 
Отучилась и в мединституте,
И сама смогла преподавать,
Все свое внимание и чуткость,
Страждущим больным передавать.
 
Стала полноправная хозяйка,
Знаменитой клиники своей,
Где такие сложные загадки,
В карусели выстраданных дней.
 
Рэкет и огромные налоги,
А еще стихийные толчки,
Не сломали душу и в итоге,
Говорят спасибо старички.
 
За ее душевные советы,
Как порой себя оберегать,
Не страдать душой в такие лета,
И друг другу словом помогать.
 
Крышу с поликлиники сорвало,
Многотонный сверток, как листок,
Дорого настроить снова стало,
Повседневный прибыльный поток.
 
Возрождаться в сложные минуты,
Устоять при шторме у руля,
Выстоять опять и не согнуться,
И другим уверенность вселять.
 
Принимать в строении участие,
Храмов для церковных прихожан,
Радоваться искренне причастию,
Избавлять мечты от прошлых ран.
 
Упиваться разными молитвами
И за то имуществом платить,
Наградить священника машиною,
Подвиг, что не всякий совершит.
 
Не судья я редкостных поступков,
Но любовь за деньги не купить,
Этот инцидент простая шутка,
Что смогла сестренку ослепить.
 
Каждому прозреть дано во времени,
Этот дар способствует и ей
И пока не все еще потеряно,
В отклике не сыгранных ролей.
 
Сам пока того не осознает,
Верит слепо в счастье человек,
Тайнами покрыта жизнь земная,
И одна из многих - вечный грех.
 
Преподносят мудрые церковники,
Грамотно написанный завет
И всегда находятся поклонники,
Получить Всевышнего совет.
 
Бога ради, я не критикую,
Продают квартиры и дома,
Все приносят в храмы и ликуют,
Чтоб прозрев, сойти затем с ума.
 
Город “небо” в чудной киноленте,
В Подмосковье много показал,
Как пророк давал свои советы,
Будущие мысли осязал.
 
Собирал на город воскрешения,
Чертежи показывал в тайге,
Призывал к покорности, смирению,
Становилось тесно в очаге.
 
Женщины, особо одинокие,
Верили как Господу ему,
Уносясь в духовные истоки
Приближались к райскому всему.
 
Под сильнейшим грамотным
Гипнозом,
Проповеди батюшка читал,
Проливались искренние слезы,
Очищались души как кристалл.
 
Пока все не вылезло наружу,
А маньяк предстал во всей красе,
С матушкой игуменьей жил дружно,
Щедро с ней делил доходы все.
 
Приглашал ученых в город Счастья,
Новые открытия внедрял,
Направляя помыслы к богатству,
Судьбами бессовестно играл.
 
Рассказать в куплетах это сложно,
Непременно нужно посмотреть,
С крупными деньгами все возможно,
Только бы душой не прогореть.
 
Сколько сект придумано народом
И у каждой свой, великий Бог,
Только проявляются невзгоды,
На тропинке солнечных дорог.
 
Убивают нехристи священников,
Не боятся страшного греха,
И жируют, здравствуют бездельники,
Вера для которых – чепуха.
 
Само первым Виктор отучился,
Институт окончил в двадцать два,
Честно уважения добился,
Светлая у брата голова.
 
Получил заслуженного в школе,
Много сделать в жизни этой смог,
Выступал умело в главной роли
И всего добился – видит Бог.
 
Дети уже оба в институте,
Понимают комплексы задач
И неплохо прямо скажем учатся,
И года вперед несутся вскачь.
 
От земли мы с Виктором естественно,
Дача отдых наш от ратных дел,
Личного уходит много времени,
Каждый в этом деле преуспел.
 
Сам не может стать предпринимателем,
Так как создан только исполнять,
Да и я скажу похож на брата,
Как никто могу его понять.
 
Главное зерно мышление – честность,
На чужое рот не разевать,
Не пугает сильно неизвестность,
Больше мы привыкли отдавать.
 
Вася начинал довольно круто,
Памятью семейство удивлял,
Повзрослев пошел другим маршрутом,
Знания бесцельно распылял.
 
А ребенком сказку нам рассказывал,
Прочитав один лишь только раз,
Может его просто кто- то сглазил,
Неудачи словно напоказ.
 
Армию прошел за Христа ради,
Так и не закончил институт,
Закружился в шумном водопаде,
Где бураны призрачно метут.
 
Страшная загадка радиация,
Боли, шумы, ветры в голове,
Самому куда теперь деваться,
Утопать в нелепейшей молве.
 
Но за рюмкой никогда не спрятаться,
Это только кажется всегда,
Что по- пьян и горе забывается
И чуть-чуть смягчается беда.
 
Само младший Гриша брат в семействе,
С армии вернулся инвалид,
Клапаном с пластмассы бьется сердце,
В беспокойной горечи обид.
 
Казахстан, Донбасс, потом Германия,
Корни глубоко не проросли,
Нет того взаимопонимания,
Что зовут в народе – соль земли.
 
Дочери никак не понимают,
Странная красивая жена,
Разуму серьезно не внимает,
Помыслами лишними полна.
 
Наша несравненная порода,
Все добиться или ничего,
В доме часто портится погода,
Сторонимся чувства своего.
 
Отучились с Сашей в институте,
Сами стали истине учить,
Разогнали в чувствах море смуты,
Чтоб житье худое не влачить.
 
Кабинет естественно не стройка,
Чистота, уютно и тепло,
Никакой не может быть попойки,
Стрессы распыляются и зло.
 
Все само собой как говорится
И не нужно выпивши дрожать,
Если кто изволит появиться,
Поделом серьезно угрожать.
 
Детства всех моих друзей товарищей,
Отнесли усопшими под лес,
Был задор минут, не то, что давеча,
Никакой не радовал прогресс.
 
Только б видеть поллитровки донышко,
В комнате с друзьями и в саду,
Словно и не радовало солнышко,
Светлых лет пронзая череду.
 
Рано все покинули слободку,
Отдыхают спрятавшись в крестах,
Многие почти что одногодки,
Ну а я в исписанных листах.
 
Взвешиваю мысли и поступки,
Создаю страницы новых книг,
Загораюсь часто не на шутку,
Воспеваю тот счастливый миг.
 
Что пронесся мимо как в тумане
И казалось все в черновике,
Чувством утопал в самообмане,
Словно журавля держал в руке.
 
Разница одна, что я женатый,
Только сам не чувствую того,
Также одиноко ночью в хате
Тот же мрак у чувства моего.
 
И теперь уже пенсионеры,
Как и прежде числимся в строю,
Служим многим сверстникам примером,
Твердо знаю сам что говорю.
 
Две шестерки малость беспокоят,
Годы жизни нашего отца,
Каждый знает, что это такое,
Проникаясь в юные сердца.
 
Часто среди ночи просыпаясь,
Думаешь о прежнем бытие,
Говорили много не стесняясь,
О своей несбывшейся мечте.
 
Кто виной тому представить трудно,
Проходя по сложному пути,
Коротаешь хлопотные будни,
В повседневном всплеске суеты.
 
А какие вкусные продукты,
Были в те святые времена
И горели искренние чувства,
От улыбки, словно от вина.
 
Нежный ток простых рукопожатий,
Заливался чувственным огнем,
Как мечталось просто подержаться,
За руку любимой перед сном.
 
Говорил когда то зять наш Вася,
Как с начинкой кушал пирожки,
Вкусом необычным наслаждался,
В те послевоенные деньки.
 
А потом приехал уже в отпуск
И бегом к желанным пирожкам,
Откусил сомнительно немножко,
Удивился искренне слегка.
 
Посмотрел внимательно в округе,
В мусорное выбросил ведро,
Так земля вращается по кругу
И обычно все, как мир старо.
 
Как с годами вкусы поменялись,
Стало все прекрасное не то,
Может мы достаточно зажрались,
В промежутке жизни золотой.
 
Я опять на родину приеду,
Подзарядку мыслей получу,
Проведу душевную беседу,
О делах житейских поворчу.
 
Улицей опять пройду знакомой
И могилкам низко поклонюсь,
Постою задумавшись у дома,
А потом опять сюда вернусь.
 
Оставляя след в своих куплетах,
О большой, изысканной семье,
Пусть меня осудят как поэта,
Я писал с любовью на уме.
 
Только мысли взрослые расходятся,
Каждый судит слепо по себе,
Доказать словами трудно моднице,
Что помады лишние в судьбе.
 
Никотин здоровье разрушает,
Но курильщик тоже не поймет,
Змий зеленый разуму мешает
И всегда чужой не сладок мед.
 
Развелось сектантов и целителей,
А порядка не было и нет,
Кто сегодня станет победителем,
Когда выше чести звон монет.
 
Сложная досталась нам эпоха,
Коммунисты, дамы, господа,
А в итоге скажем все неплохо,
Но зачем приехали сюда.
 
В степи казахстанские далекие,
Когда рядом лучшие свои
И лучей горячие потоки,
И поют послаще соловьи.
 
Рок судьбы своей воспринимаешь,
Видно так писалось на роду,
Всю серьезность дела понимаешь,
Много денег тратишь на езду.
 
И чего в итоге наблюдаешь,
Яркая восточная звезда,
Иногда о родине страдаешь,
А душа уже не молода.
 
Приезжать и снова возвращаться,
Скоро может стать невмоготу,
О каком мечтать осталось счастье,
На своем рентабельном посту.
 
Неплохая кажется зарплата,
Дорожает только с каждым днем,
Обстановка всяческая в хате,
Ипотекой строящийся дом.
 
Что достигнешь честным  накоплением,
Даже трудно как то предсказать,
Пролетает жизнь одним мгновением
Все труднее к старости дерзать.
 
Вот со всеми я и побеседовал,
Не судите строго если что,
Мы поговорим когда приеду,
И тогда поделимся мечтой.
 
Возрастных желаний и раздумий,
О которых мыслил в сладком сне,
Принимая многое за юмор,
Устремлялся чувствами к весне.
 
В зимние, февральские метели,
Звал мечты ликующий апрель,
Посмотреть на вас на всех хотелось,
Истинным желанием горел.
 
Улицей пройтись опять как прежде,
Поклониться низко до земли
И сердечно с вами побеседовать,
Что гнездо родное сберегли.
 
Где родился, там и пригодился,
Эта скажем присказка про вас,
Кто чего духовного добился,
И о ком написан был рассказ.
 
Нет пророка в истинном отечестве,
Разобраться только, для чего,
В суете тревожной каждый мечется
Носится с утра кругом бегом.
 
Чтоб морганит лишнюю копейку,
Запустить в обычный оборот,
Беспокойством сильным ради смеха,
Награждали сколько наш народ.
 
Пропадали деньги на сберкнижке,
Горы облигаций, лотерей,
Обдирали часто, даже слишком,
Хоть лентяи были здоровей.
 
Честному серьезному трудяге,
Никогда обычно не везло,
Доставались потом эти блага,
А затем во благо все ушло.
 
И никто за то не отвечает,
Грабежу содействует закон,
Все возможно это не случайно,
Для того, кто в денежку влюблен.
 
Предстоящей встрече рассуждения,
Отразились в маленький буклет,
Где различной вехи настроение,
Пролетевших птицей прошлых лет.
 
Стали все ребята стариками,
В каждого достаточно ума,
Чтоб взлететь мечтой под облаками,
Навестить знакомые дома.
 
Не хотел обидеть никого я,
Поделился мыслями в стихах,
И хочу махнуть на все рукою,
Мне не нужно много всяких благ.
 
Как привыкли с детства по спартанский,
Так и экономили всю жизнь,
Слово лучше всякого подарка,
Родины далекой неба синь.
 
Что всегда к себе волшебно манит
И беззвучно ласково зовет,
Трепетное чувство не обманет,
И подарит нам духовный взлет.
 
Выражаю всем вам благодарность,
За душевный, ласковый прием,
Жителей степного Казахстана,
На поселке милом и родном.
 
Ничего я больше не загадаю,
Ясно, что способствует комфорт,
Неудобства всякие не радуют,
Хочется когда наоборот.
 
В непогоду тратить выходные,
Из дому совсем не выходя,
Телевизор радости земные,
Постоянно дарит и всегда.
 
Ванна, газ, вода, тепло, компьютер,
Все как говорится под рукой
И не нужно кланяться кому то,
Дома в ситуации такой.
 
Хочешь пишешь разные куплеты,
Или смотришь легкое кино,
Перебои очень редко с светом,
И в ночи совсем не так темно.
 
Главное с постели подниматься
И бежать раздетым в туалет,
Не успеешь малость оклематься,
Дребезжит за окнами рассвет.
 
Умываться утром, чистить зубы,
Целая проблема на селе,
Хоть с природой пообщаться любо,
Радуясь достатку на столе.
 
Борются сегодня два понятия,
Лучше для души когда и как,
Жить в квартире нынче или в хате,
И конечно, это не пустяк.
 
Многолетней свыкнешься привычкой
И в сторонку трудно отойти,
Так дотла сгораешь яркой спичкой,
В поиске счастливого пути.
 
Только в чем, то счастье отражается,
Неустанный, вечный зов крови,
Даже если старость приближается,
Ищет обоснованной любви.
 
От души которая исходит,
А не просто ради и чего,
Счастье просто так нигде не бродит,
Как и мысль у дома моего.
 
Многому на свете нет ответов,
В молодости и на склоне лет,
Разные приветствуют рассветы,
Каждому дается свой билет.
 
Сны порой дают на все ответы,
Только нужно правильно понять,
Посланные ночью нам советы
И себя напрасно не ронять.
 
Хоть правдиво в библии написано,
Лучше снов совсем не примечать,
Не всегда приходит эта истина,
Иногда так трудно промолчать.
 
Нервные порывы и дерзания,
Часто нас выводят из себя,
Радует взаимопонимание,
И незаурядная судьба.
 
Кто рисует вечные картины,
Кто романы пишет, кто стихи,
Женщины у власти и мужчины,
Добивались сдвигов не плохих.
 
А у нас в семье преподаватели,
Направляют многих на пути,
Видно так задумано создателем,
Луч надежды в массы донести.
 
Саша, Витя, Вера в высшей школе,
Знания дарили сколько лет,
Выступая гордо в главной роли,
Поднимали свой авторитет.
 
Валя помогала как наставник,
Нас вести по ровному пути,
Хоть жилось самой всегда не сладко,
В повседневном всплеске суеты.
 
Но была для братьев словно мама,
Женская забота и чутье,
И делилась нежными словами,
Чтоб украсить нам житье - бытье.
 
Как мечталось, счастье не сложилось,
В трудные во времени года,
Честно уважения добилась,
О других заботилась всегда.
 
Я с поклоном Валечке сестричке,
Благодарен искренне за все,
Отойти желаю от привычки,
Упираясь двигать колесо.
 
Прежнего времен круговорота,
Да и силы Валечка не те,
Не догнать прибой за поворотом,
И тянуться хлопотно в хвосте.
 
Не нужны сегодня огороды,
А картошки можно прикупить,
Много надо ли в такие годы,
Чтоб судьбу сгибаясь торопить.
 
Самому вперед к неповторимому,
Глупому, житейскому концу,
Сердцу беспокоиться ранимому
Лишний раз сестренка не к лицу.
 
Отдохни немного и развейся,
Как другие просто отоспись,
На себя и господа надейся,
Пусть продлит тебе всевышний жизнь.
 
Ну а мы сестричка пожелаем,
Здравствуя, удачи в новых днях,
Пусть мечта духовно окрыляет,
И господь пошлет желанных благ.
 
Долгих лет безоблачных и чистых,
Ясных дней желанных впереди,
Пусть любви связующие нити
Дальше укрепляются в груди.
 
И почаще встречи продолжаются
И не только нынешней весной,
Нам звезда востока улыбается,
Под ночной Донбассовской луной.
 
Неизвестно нынче где и сколько,
Времени отмерено кому
И душа сторонняя потемки,
И конец является всему.
 
Хочется, чтоб все по человечески,
Без излишней горечи и слез,
Относится к детям по отечески,
Рассуждать о родине всерьез.
 
И всегда надеяться на встречу,
С близкими, желанными людьми,
Что взвалили в юности на плечи,
Донести приходится самим.
 
Ну а дальше как оно получится,
Живы будем, сами поглядим
И как все расслабимся по случаю,
С трепетом проснувшимся в груди.
 
Все пока здоровы слава Богу
И в быту и дома при делах,
Ровная у каждого дорога
И в достатке разных, всяких благ.
 
Никого всевышний не обидел,
Разумом и силой наградил,
Все как на ладони очевидно,
И никто нигде не наследил.
 
Плохо, что развеялись по свету,
Видно так направлен крепкий род,
Созерцать различные рассветы,
И дарить слова из года в год.
 
Сослуживцам, близким и знакомым,
Здравия куплетами желать,
Поклониться искренне у дома,
Огоньком душевным воспылать.
 
И лучами теплыми повсюду,
Продолжать уверенно светить,
Чтоб немного радовались люди,
Продолжали верить и шутить.
 
И встречать прекрасные улыбки,
И желать красивых теплых встреч,
Уходить в сторонку от ошибок,
Красоту духовную сберечь.
 
Чтоб всегда стремлениями добрыми,
Заполнялась чистая душа,
Радовалась здешними просторами,
Чувствами глубокими дыша.
 
Устремлялась выплеснуть наружу,
Даренное господом тепло,
Жить достойно, весело и дружно,
Чтоб любовью солнышко взошло.
 
И вселенский разум окрыленный,
Всех родных и близких озарил,
Вдохновляла улица зеленая,
В облаке возвышенном парил.
 
Не взирать естественно на годы,
Не стареть ни телом, ни душой,
Всем дышать спокойно и свободно,
Расслабляться в праздники еще.
 
И в отрезке даренного времени,
Радоваться каждому прыжку,
Что кому комически отмерено,
Превращать не следует в тоску.
 
Если мы на свете этом гости,
Окунайтесь в радости сполна,
Думайте всегда легко и просто,
Чтоб дышали звезды и луна.
 
И на путь тернистый направляли,
Были и для нас проводником,
И в дорогу чувства вдохновляли,
К высшему прогрессу прямиком.
 
Чтоб всегда манила мысли родина,
Юности красивой времена
И под необъятным небосводом,
Украины новая весна.
 
А пока друзья до новой встречи,
Здравствовать, надеяться и ждать,
И Всевышний счастьем обеспечит,
Всем пошлет земную благодать.