Меланхолия

Испражняя детей на этот долбаный свет
Позабудь о надеждах, что связаны с ними
Cам для начала познай свой навет
А потом созидай руками дитяти святыни

Здесь играют по нотам танго Яновского
Детишки - обосрыши крепыши Бухенвальда
Мудрейшие постигают грани мироздания плоского
Броненосцы потомков вынимают меня из петли меланхолии ударом алкайда

Вирус Ксанф заполняет животными трупами
Их уже столько, как капель сорвавшихся с носика крана
Почва жизни цветет перегнойной жижей, как те, что пышут покрытыми зеленью халупами
Микрокосм вселенной сокращён до средневековья моргающeй пикселями мордой барана

Я выброшен-вброшен где-то эдак двадцать семь лет как
Пустота снаружи тождественна опустошённости нутра
Поиски себя закончатся, не начавшись, ведь в зеркале чужак
И новые старты, срывающиеся с утрами мира, умирают, когда встаю с утра

Прогорклые люди постигают элементарные истины последними
Фаршированные фаршируют подобных мне ни тем словом
Давая повод мысли преодолевать силу долга ученьями-сплетнями
Но лишь кожа становится толще, и меньше чувствуешь боль, что подается пышущим паром пловом

Говорят, что тридцатник - уже к счастью на полдороги
Говорят, сами не понимая, что каждый совет плебея сточная канава
Такие милые, добрые, умные, красивые из низших позвоночных, класса круглоротых – миноги
Я вас шлюхою внематочно и сосредодроченно, вы меня старше и мудрее – имеете полное право

Всякий шум заставляет меня полагать счастьем тишь да даль
Пронзённый стрелами времени, человек – переход и стрела тоски по другому берегу
Я сослан в двадцатый и этот век, он создаёт во мне высокопрочную сталь
Параллельно вызывая идиосинкразию, энтропию, сумасшествие и истерику

Можно почитать за счастье быть самым-самым среди самых-самых
Тем, кого все лелеют и кроют дорогие антуражи
Самый счастливый имеет красивый бугорок и блестящую табличку особенно сверкающую при дамах
Несчастнейший мечтает об айфоне, живя в деревушке, промышляя чисткой труб, исполненных сажи

Умение различать живое и неживое – признак одиночества
Они жили долго и счастливо, расчленяя трупы для варки
Обеда, ужина или … неважно, не зная друг друга фамилии-отчества
И к счастью небо открыло им путь к счастью, детям простой кухарки

Моррисон, Джоплин, Хендрикс, Кобейн, Башлачёв
Герои двадцатого века снискали покой, стремясь испробовать счастья колья
Чёрный ворон с чёрного стола слетит в небеса за счастьем, как они или кто-то ещё
Ну а что моя милость может, разве что, как СашБаш пройдусь по полю я

Заливаясь в тайге, скулит соловей-волчонок
Он мечтает наесться костьми, ковыляя подохшею клячей
Он знает, он это  всосал  с молоком, с пелёнок
И не может быть лучше жизни, чем этой жизни собачей

080313