***

Обрываю с икон пустоту - руки в кровь, а душа нараспашку.
В сердце бьется бескрылая пташка
И, робея, глядит в высоту, с губ срывая молитв суету.

Я пишу, Бога жаждущей птахе, цвет закатов, рассветов, стихов,
Боль отчаянья, радости встречи. Я рисую ей мир человечий,
Шум дождя, даже звон комаров, и мычание сонных коров,
Пятна кофе на белой рубахе, и мужчину с болезнью в глазах,
И себя, даже если в слезах, зов дорог, тень лесов, океаны,
И мечты, и земные капканы, страсть объятий и шепот "люблю",
И любимым украденный вечер...

Пастырь к птахе с законом "овечьим", с ветхой книгой о сути миров,
Он зовет под сакральный покров, в пропасть веры и хрупкость мостов.
Сладким тленом напоены речи, теплым светом сияние крестов,
Что горят в небесах словно свечи, над обманом златых куполов.

Под обманом златых куполов слабой птице мерещится свет...
Я шепчу глупой птахе в ответ - света нет, где не падают тени,
Счастья нет без беды и смятения, нет любви без ее обретения,
Нет мечты там, где времени нет...

Обрываю с икон пустоту - руки в кровь, а душа нараспашку.
В сердце бьется бескрылая пташка...
Я стесняюсь ее наготы - кожу нежную прячу и плачу,
Я  твой дом, и беда, и удача, не принявшая крест высоты...
На кого же надеешься ты?