Роман Моя Россия

  ЧАСТЬ  ДВАДЦАТАЯ.

  НАХОЖДЕНИЕ  КЛАДА.

В субботний день Алёна, как всегда,
Мечтать любила у реки одна.
С собою внука на сей раз взяла,
И тихо речь такую завела:
«Любил отец твой рыбку здесь ловить,
Потом на солнце в марличке сушить.
И каждый год по дереву сажал,
Им  имена красивые давал.
«Вот Аполлон»- красивый кипарис,
А дуб назвал по имени «Нарцисс»-
Иван внезапно бабку перебил:
«Вот здесь, наверное, он клад зарыл.
Клад мне сигнал из-под земли даёт,
И в руки сам напористо идёт.
Под этим деревом лежит добро:
Там золото, алмазы, серебро».
-Ты по каким приметам угадал?
-Вот видишь, тополёк совсем завял.
Мешает что-то сильно для корней,
Лишился  бедный, он своих ветвей.
Палимый солнцем, стал он увядать,
Листок резной на землю опадать.
-Хочу проверить, правду говоришь,
Али смеёшься, предо мной хитришь.
Неси лопату поскорей сюда.
Проверим в деле, мы твои слова.
Коли не врёшь, а правду говоришь,
То значит, дар божественный таишь.

Иван копает, мысля про себя:
«Возможно, бабке я сказал зазря.
Нет клада вовсе, камень лишь на дне.
Авторитет я подорвал себе».
Иван копает молча, и сопит.
На дне он видит сундучок лежит,
Камнями драгоценными горит,
Со всех сторон корнями весь обвит.
Стал шире яму тут же разрывать,
Да корневище цепкое срывать.
Алёна восторгалась от души:
«Какие мы с тобою молодцы!
Зарыл сей клад твой прадед молодой   
Он раздобыл его в стране чужой,
И сам он дерево здесь посадил,
Оградкою его огородил.
И никого к нему не подпускал,
А страсти каждому тогда внушал:
Что колдовское дерево растёт,
Кто подойдёт, тот сразу и умрёт.
Один мальчонка камнем запустил,
И ветку молодую повредил.
Прожил три дня и дух свой испустил.
Ему за это прадед не простил.
Мальчонку с лаской в дом свой заманил,
Напитком с ядом крепким напоил.
С тех пор боялся каждый подходить
Да перестали дереву вредить».
Алёна восхищалась от души.
«Сокровища должны быть хороши!
Отец от банды прятал глубоко,
Потом скрывался где-то далеко.
Вернулся, чтоб на тополь посмотреть,
На родине любимой умереть.
О тайне никому не рассказал,
Но тополёк беречь всем завещал».
Подняли на поверхность сундучок,
Набит был он под самый потолок.
Когда раскрыли – глаз не отвести,
Решили в дом быстрее занести.
Подальше от непрошеных гостей,
От любопытных и завистливых друзей.
Закрыли двери сразу на засов,
Зашторили все окна от воров.
Да стали по вещице вынимать,
Её рассматривать и изучать.
«Носила эти серьги мать моя,
Когда живой она ещё была,-
Алёна вспоминала времена,
Когда большою вся семья жила,-
Неведала откуда столь добра,
Отец так щедро привозил всегда.
Так постепенно он разбогател,
Огромное именье заимел,
Добротную скотину, лошадей,
В прислуги крепких нанимал людей.
Всех дочерей и в том числе меня,
Спешил отдать в богатые дома,
Где роскошь расцветала наяву,
Такие люди нравились ему.
Он бедных почему-то презирал,
Достоинство их всюду унижал:
Мог променять холопа на собак,
Иль подарить кому-то просто так.
Жизнь проживал он, как барон.
Неслись проклятия со всех сторон.
Однажды в сеть рыбацкую попал,
На помощь всех своих холопов звал.
Никто из них на помощь не пришёл.
Так вместе с сетью он на дно ушёл.
Холопов строго муж мой наказал:
За жеребца всех туркам поменял.

Иван смотрел на золотой весь клад,
И вдруг представил Сатаны он ад,
Как прадед душу всю ему отдал,
За это золота немного взял.
-Не мог он честно всё это купить,
В разбое только мог его добыть.
Он на дорогах, видно, убивал,
Да с трупов драгоценности снимал.
Весь клад пропитан кровью и слезой.
Алёна вздрогнула, сгребла добро долой.
-Не буду больше на него смотреть.   
 Да всей душой над сундучком радеть.

    Продолжение следует.