МП-410 Прочь, нелёгкая, гони...

Прочь, нелёгкая, гони,
да на велике!
Я такой же, как они -
только беленький.
А крылатый дождевоз
сыплет форинты,
что с моих застывших слёз
передёрнуты.

А под этот куст малины царь ходил пешком:
прототип его машины выглядел горшком.
Но невыгоден мальчишке пешечный размен:
ведь не царь он южно-чешский, а лихой спортсмен.

Чернозёмные пейзажи - вековой грядой;
целина с горчинкой сажи - поперёк и вдоль.
Полигонами затоптан луговой покос,
и роятся изотопы около колёс.

Он по выверенной струнке едет не спеша -
пахнет вдавленным рисунком ложе спорыша.
Для него закон не писан; здесь как раз он - царь.
Вот за ним-то, норовистым, ты и приударь.

Базилики и свинарни на дыбы встают.
От меня им персональный пламенный салют.
Полноценного оргазма, видно, нет в меню,
но не смей спешить с отказом, если догоню!

Если прыгну я на крышу твоего авто,
согласится стать нам рикшей бойкий дед Пихто.
Я сапог твоих расплавлю полиуретан,
три педали обезглавлю - и держись, братан!

Но за мной следят, как рыси, сидя на скамье,
тётя Мотя, баба Прися и мадам Курвье.
Из каких они пивнушек, этносов и сект -
я не знаю, но клянусь, что это - акс-эффект.

Бабки дряхлые к врагу
так не клеятся.
Ни хрена я не могу
без троллейбуса.
Приговор был, словно нож -
да по веточке...
Для поэта - не рискнёшь,
Юрий Деточкин?
А уж если улыбнётся нам успех,
то Шумахера я вздрючу под орех!