Где встретить человека, исполненного величия?

Мы молимся, испрашивая себе различное, нам угодное. Истинна ли такая молитва?  Едва ли. Итак, как молиться?

Мои именины, много гостей. Пели песни. В душе ещё много живости и подпрыгивания, и тело ещё движется легко, но эта оболочка, в которую меня спрятали – потускнела. Хочется блистать и нравиться людям.

Читала свой дневник о Володе Поветкине – опять любовь к нему без боли,  без грусти.

Я потерялась во множественности Адама.

Любовь – это рана, и чтобы закрыть её, надо слиться с любимым существом. Любовь к Богу – тоже рана, и действует тот же принцип.

Как проецируется в вечность негатив жизни, как это исчезает из неё, если нет у человека покаяния?

Животные, птицы, рыбы, деревья, цветы – их жертвенная любовь к человеку. Они, отдавая себя нам, питают нас и радуют наши взоры красотой своих форм. А форма их – это одежда невидимых жизней, заключённых в них.

В старых лицах я вижу не раскрытие души навстречу Богу, а тупость, угасший взор,  смерть. А я хочу летать.

Мне снился младенец Иисус, то ли спящий, то ли мертвый.

Почему европейцы не прислушиваются к индийской мысли, к тибетской?... В проповеди наших священников не учат молитве своими словами, а наша цель – единение с Богом, встреча с ним, как говорил Владыка Антоний Блум.

Люди заражены микробами суеты. Где встретить человека, исполненного величия?

Была на Алексеевской гимнастике. Мы с Галей Родионовой единственные энтузиастки, остальные не вникают в красоту этих удивительно пластичных упражнений под классическую музыку.

Мой муж сказал мне: «Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я встретил. С другими мне не повезло».

Говорили мы с Мариной Винецкой о том, что полноты понимания в священниках едва ли мы найдём. «Бог дал нас друг другу для восполнения той пустоты, которая обнаруживается при наших общениях с духовными лицами», - сказала Марина.

Мы живём в стране, в которой гибнет жизнь и правда. Марина считает, что 99 % мужчин обладают жестокой эгоистичной психологией.

Святость Никиты Гаранина. «Трудно тебе», - сказал он мне. «Как хорошо стоять рядом с тобой», - сказала я Никите в храме, чувствуя тихое веяние Духа Святого от него. Почему в костеле мне легче? Ужасно разделение церквей. Трагично. Меня интересуют католические святые. «Я восхищаюсь тобой, твоими талантами», - сказал мне Никита.

Читаю Вильяма Джемса: «Разнообразие религиозного опыта», эту книгу дал мне почитать Любимов Никита, сын режиссёра Юрия Петровича Любимова.

Валя А. не принимает моего интереса к католикам, ссылается на запреты священников. Я сказала ей: «Угрозы ни к чему. Это насилие. Нельзя отрицать присутствие Христа у католиков в богослужении. Главное - это любовь. Что на это можно возразить?» «Нечего», - сказала Валя.

Где обрести Бога, где Он прячется? Склонись надо мной, Отец мой!

Что привлекает меня в костеле: благодать, тишина, культура поведения,  благоговение, которого я не нахожу в наших храмах, сдержанность,  торжественность, отсутствие толпы и толкотни, отсутствие бития свечами по плечам, разговоров, возможность иногда сидеть.

Говорили с Олегом Гостевым о святости. Он считает святость невозможной. «Всё дело в решимости», - сказала я. Он стал кипятиться.

Я хочу стать святой, и во мне нет ничего, чтобы стать святой.

Мне снится Крым, жёлтые тёплые скалы в море, солнце, я выбираю одежды, огромные корабли проплывают мимо меня, на стене проецируются картины: задумчиво сидящий Ломоносов, натюрморты...

мой рисунок.