Мои еврейские соседи

 

               
               
  1.        Адекватная оплата.


В СССР, цензура  не давала возможности низкопробной литературе  выйти в печать. Как только произошёл развал государства,  полки  магазинов, которые истосковались по художественной литературе,  заполнились книгами в твёрдом переплёте с глянцевыми  красочными обложками и текстом на белой качественной бумаге! Такого не было отродясь! Сколько себя помню,  в книжных магазинах было серо и убого, ничто не привлекало внимания, разве что, учебники. Вся художественная литература, выходящая в свет, раскупалась из-под полы родственниками или продавалась по баснословным ценам соседям и друзьям.
Помню, какая радость охватывала меня при взгляде на очередную, пусть дорогую покупку! Как мне повезло, что у меня такие соседи, думала я, поглаживая чёрную блестящую обложку новой книги! На одном этаже с нами,  жила еврейская семья, где одна из мам этой пары работала  директором  центрального книжного магазина.

Сколько книг, восторженно думала я, шаря глазами по книжным шкафам Додика  и уже предвкушая удовольствие от прочтения! Но не тут-то было! Додик ни за что не желал делиться со  мной их содержанием! Он ведь заплатил деньги, а я прошу почитать просто так! Он не задумывался, что книги ему достались почти даром, по госцене, о чём мне и не мечталось. В тот вечер так и не удалось  выпросить у него хоть какую-то книгу. Но постепенно, видя мою аккуратность и быстроту прочтения, Додик перестал волноваться за сохранность книг. От старых пожелтевших изданий  50 – 60 годов прошлого века я перешла к новым книгам. Вскоре, я уже сама указывала пальцем на желанный том.
Потом наступило 19 августа….  Союз развалился, исчезла цензура и хлынули потоки американских бестселлеров*.
По моему пониманию на то время, бестселлер –  что-то исключительное и волшебное, полёт гениальности  писателя! А оказалось чистой воды сексуальными фантазиями авторов.
Держа в руках, милостиво данную мне Додиком новую книгу с  чётким приказом прочесть её  и дать оценку качества, я вернулась домой. Додик, наконец, нашёл для меня вид оплаты за чтение книг. Сам он их не читал. Всё свободное время, он отдавал работе. По специальности архитектор, Додик создавал чертежи индивидуальных  коттеджей богатым клиентам, чтобы удовлетворить все запросы своих домочадцев. По тем временам, запросы были немалые. Но надо отдать должное, что прижимистым был только  Додик. Его  жена Мира, дети Лёля и Шимон были искренними и добрыми. Я улыбнулась, подумав о парадоксе, что при стабильном наличии долларов, лежащих в секретере стопками, они абсолютно не были зацикленными на деньгах!  Помню один эпизод из жизни младшего ребёнка в их семье, Шимона.

               
2.            Мне хватит.


За окном зима. Ветра нет, но идёт сильный снег. Шестилетний Шимон гуляет во дворе, когда пожилая соседка просит его сходить в гастроном за хлебом.
Старушка частый гость в их семье, помогает по хозяйству Мире, которая преподаёт в техникуме, поэтому часто задерживается на работе. Она также присматривает за Шимоном после его возвращения из школы.
Взяв деньги, Шимон  идёт за хлебом. Вернувшись из магазина, он звонит соседке,  отдаёт хлеб и…деньги.
Соседка удивляется  и спрашивает: - Шимон, ты не заплатил за хлеб?
- Заплатил, - отвечает. – Только, когда шёл в магазин, в снегу нашёл здоровенный кошелёк с баксами!!! Взял две бумажки по 100 долларов, а кошелёк бросил опять в снег.
- А почему все деньги не взял? - спрашивает ошарашенная старушка.
- Мне больше не надо, а те деньги, может кому-то нужнее, чем мне.
Он, как ребёнок интуитивно понял, что есть люди на грани такой нищеты, что идя по улице, мечтают найти чужой кошелёк.
На то время 200 долларов  были большие деньги, при моей месячной зарплате  - 30.
Этот случай шокировал многих соседей, которым старушка его рассказала.

А вот эпизод жизни, очень ярко характеризующий папу Шимона, Додика.



   3.           Что с тебя взять.

Март того же года.  Денег – ноль.
Мне очень хотелось собачку, пекинеса, о чём я бесконечно повторяла мужу. В тот день его послали с общественными деньгами за подарком какому-то начальнику. Проходя мимо рынка, муж увидел пекинеса и купил мне за эти деньги собачку Марту к 8 марта.
Что делать? Денег нет, а подарок надо покупать! Решили попросить у соседей.
К счастью, Додик и Мира были дома.
Надо сказать, что слушать их разговоры между собой, для меня всегда было огромным удовольствием. Я люблю еврейские анекдоты, шутки и вообще их манеру разговаривать и строить фразы, придавая  неподражаемый колорит разговору.
Мира была маленькой хрупкой женщиной с короткими рыжеватыми волосами вокруг сероглазого невыразительного лица. Её тихий голос срывался на высокий фальцет лишь в моменты, когда её бесили детские выходки.
Додик, при росте 185 см  и крепком телосложении, на фоне жены казался огромным и был полной её противоположностью. Брюнет, с  некогда кучерявой шевелюрой, теперь был лысым. О волосах напоминали лишь два уцелевших островка у висков, за которыми он тщательно ухаживал. Но сверкающая лысина совсем не портила Додика, а придавала ему солидности. Мне казалось, что отблески от неё попадают на фирменную оправу очков и от этого его маленькие карие глазки под толстыми стёклами  живут своей тайной жизнью, просчитывая и предугадывая всё на 10 шагов вперёд. 
Дверь открыла Мира, и я вошла в квартиру.  В нос ударило изобилие пряных и копчёных  запахов, от которых у меня закружилась голова. Преодолевая слабость,  я прошла на кухню.
В одних трусах  Додик  сидел за столом, заваленным мясом, красной рыбой, икрой, различными сырами и колбасами, обозревая алчными глазами, купленное в супермаркете мясное изобилие. Весь в предвкушении.  Я же от запахов и вида деликатесов чувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Желудок сводило спазмами, в глазах  плавал туман, ноги подкашивались.
В 90 - тые годы наша семья перебивалась с хлеба на воду. Мы давно забыли вкус колбасы, не говоря о деликатесах. После развала СССР впроголодь  жило огромное количество людей, которых обокрали и бросили умирать с голоду. Но нам не привыкать. Советский народ живуч.
Вернёмся к Додику и Мире.
Додик сделал вид, что не заметил моего присутствия.
- Додик, привет, одолжишь двадцатку, - спросила я, прислонившись к дверному косяку.
- Шо, рублей?
- Да, нет, долларов.
Он промолчал, но его глазки забегали, как у пойманного кота.
- Муж купил мне пекинеса, потратив общественные деньги, - продолжала я, -  завтра их надо вернуть.  Что ты молчишь? Больше занять всё равно не у кого.
Он замер без движения. Глаза, как глаза удава уставились на меня, стараясь понять,  отдам я деньги или нет. Колебался он долго,  лихорадочно ища выход из затруднительного положения. В воздухе повисло напряжение. Не прогадать бы, читалось во всём его облике.
- Мира, дай ей 20 баксов, -  глядя в пространство над моей головой, наконец, изрёк Додик.
Мира метнулась к секретеру и дала мне деньги. Я с облегчением вздохнула! Теперь у меня есть собака, а у мужа не будет неприятностей на работе.
Провожая меня к двери, Додик изрёк:
- Так как  с тебя не взять даже процента с суммы, будешь делать так. Когда у тебя будут спрашивать соседи обо мне и моей семье, на все вопросы о деньгах будешь говорить, что я бедный еврей, который живёт на помощь родственников.
Откуда у меня деньги?

Прошли годы. Теперь мои любимые соседи благополучно живут за границей. Пусть будут счастливы.


*Бестселлер (от англ. best seller — «продаваемый лучше всех») — популярная книга, попавшая в список наиболее продаваемых. Термин «бестселлер» не определяет какого-то конкретного уровня продаж или литературного качества произведения, он просто говорит о большой популярности.