Зима

Мужики собираются, пьют.
Глухо жалуются на любовь,
вспоминая вчерашний уют,
на разлуку скулят вновь и вновь.

А над городом тихо – зима.
А из труб – синеватый дымок.
Снег пушистый, а если – тюрьма,
снова ищешь, чтоб кто-то помог.

Не чирикает на судьбу
с водосточной трубы воробей.
А у Бога – морщинка на лбу.
Ничего, воробей, - не робей.

Бог пришёл, чтобы нас всех спасти.
В сандалетах пришёл, сдалека.
Только встала зима на пути.
Назарет заметают снега.

Раздобыть бы ему пуховик.
- Балахон... Замерзает, поди…
Ты откуда забредши, старик?
- Выпить хочешь? Валяй, подходи.

А над городом тихо – зима.
Пропадают снежинки во тьме.
Лишь вокруг луны светится тьма.
Двести грамм, и душа – во Христе.

Белоснежными стали дома,
серебро – на вчерашнем кусте.
Колыма ты моя, Колыма.
Снег – в душе, он – вокруг, он – везде.

А луна королевой взошла,
на сугробы ложатся лучи.
Королева в ночи расцвела,
- золотистые блёстки парчи.

Мужики расступились, - отец?
Как сквозь сито, прошёл, старикан.
Тотчас вдарил об стол секунец,
сыпануло крупою в стакан.

В этом городе долго живу:
магазин, на помойку – окно.
Мужиков до сих пор не пойму,
всех по имени знаю давно.

Потому что печаль-то - сама
серебристая плошка луны.
Колыма ты моя, Колыма,
серебра кладовые полны.

Ветер дунет, а после – замрёт.
Снег шуршит - не его ли вина?
И любовь в подворотне живёт,
а зовут ту девчонку - Весна.


январь 2014 г.
С-Петербург