Снилось. 2

      Поездка.

                Еду в поезде. Дорога идет по берегу моря. Вода искрится и я вижу, как чёрным силуэтом ныряет в воде весёлый калан. Между дорогой и морем – травы, огороды, камыши. И снова - травы, травы...
                Говорю попутчику о том, что люблю изобилие травы, особенно, если она вольная, прохладная, шелковистая  – по пояс! Хочется зарыться в нее ногами, лечь разгоряченным телом и гладить ладонями, как шерсть земли, густую, живую. Выхожу на остановке и поднимаюсь на холм со срезанной вершиной, покрытый редколесьем. На нём руины замка, дворца, совсем обгоревшие и разрушенные -  стены с дырами окон. Смотрю и любуюсь  жутким силуэтом стен на фоне вечернего неба. В то же время, чувствую на вершине холма, среди стен, невидимое излучение, вызывающее безотчётную панику, ужас и спешу покинуть это место.
               Спускаюсь с холма и вижу дочь с невысоким рыжеватым мальчиком. Начинаю ей рассказывать о странном замке, но ей некогда слушать, у нее свои заботы. Я говорю  – успокойся, пусть будет этот, не очень заметный  англичанин, раз нравится. Она отвечает - да, всё так, но если вернется тот (кто?), то она не ручается, может снова всё будет по- старому (что?). И ушли. Так я и не закончила  ей свой рассказ, самый конец, о тяжёлом ощущении внутри замка.
               Пожалуй, это и хорошо, и не надо. В целом, сон хороший, светлый: много неба, травы, искрящееся море, веселый калан, молодая пара... Но, тревожит конец сна: две больших чёрных козы на тропе и мой рыжий кот Кирюша  долго, покорно бегущий за мной по траве и исчезающий, где-то у посёлка.
               Поезд идет. Все, постепенно, остается позади – сначала кот, потом козы, потом деревня и, только затем,  исчезает из вида холм и разрушенный замок.  Море искрится.



Домовой.

              Снится коридор. Высоко на стене решётка вентиляции и оттуда кто-то пускает яркий луч, который на противоположной стене зажигает обои (по типу увеличительного стекла). Я бегу на кухню, наливаю воды и выплёскиваю за решётку, в окошечко. Раздаётся писк и оттуда начинает лезть мохнатое существо, вроде тёмного маленького медвежонка. Ой, думаю, ведь это же домовой! Балуется.
             Он быстренько скатывается по стене и исчезает. Я не сержусь, мне интересно. Бегу в комнату его ловить, не нахожу и, снова, иду в коридор к окошечку вентиляции. Поднимаю глаза и с изумлением вижу, что домовой лежит на полочке для шляп, но уже  совершенно в новом облике – лежит и невозмутимо  смотрит на меня красивая собака, колли, серая с тёмными пятнами.   
             Вот так домовой! А в виде мохнатой тёмной зверушки с пальчиками – забавнее! Собаку-то  и ругать неудобно.