Над крышами

рождён я вдали от Витебска,
на самом дальнем востоке,
ветер над крышами вытеснил
звуки метели жестокой,

крыши наполнились музыкой
смеха, печали и плача -
конского волоса узенькой
пряди по струнам отдача,

дека из старого дерева
гладит плечо лапсердака,
пальцы на грифе уверенно,
сильно по струнам, в атаку,

ветер неистовой музыки
плачет-смеётся над крышей,
скрипка, старик и малюсенький
мальчик…
                я помню, я слышу.    

В душе моей играет скрипка, почему именно скрипка –
в раннем детстве в садик приходил старик-скрипач,
настоящий шагаловский скрипач, играть для малышей
во время музыкальных занятий, он разворачивал сверток тяжелой ткани и извлекал старенькую скрипку, настраивал и чудесные звуки заполняли комнату, под эти звуки малыши пели, танцевали , делали гимнастику.
  Старик играл сидя на стуле. Когда он заканчивал занятие, стул переносили вслед за ним в другую группу. Честь перенести стул выпадала не каждому. Скрипач сам выбирал мальчика в помощники.
Он медленно и тщательно заворачивал скрипку в тяжелую ткань, выходил в коридор, а вслед за ним малыш пыхтел, перемещая взрослый стул в соседнюю комнату. На пороге старик останавливался, оборачивался, роясь в кармане, и извлекал леденцовую конфетку, вручал ребенку, благодарно улыбался и говогил с сильным акцентом – родным языком был идиш. Счастливый малыш убегал, гордясь своей ролью. Желанным был музыкант, желанной была его скрипка.
      Потом были поиски в мире музыки. И классика, и джаз, и рок, и опера – всё было испробовано на слух, и были разные предпочтения, но когда звучала настоящая скрипка, именно настоящая в руках мастера – эти звуки ложились в душу сами собой, как нечто родное и близкое.