После просмотра кинофильма о детях Освенцима

Перед глазами, он стоит перед глазами…
Живой, беспомощный, больной,
Его глаза покрытые слезами
С недоуменьем следуют за мной.
В них крик души беспомощности детской,
Немой вопрос – нам всем укор:
В чем виноват, за что мне зверский
Был уготован приговор?!.
Лишь только в мир доверчиво вступил
Дитя, родившись год назад.
Не доброту людей, а зверство их сносил,
С пеленок помещенный в ад.
Ручонки слабые он тянет к солнцу,
Что за решеткой черной в небесах.
– За что?!.. – тот крик из сердца рвётся,
И каменеет на устах.
Он жадно давится полусырой картошкой,
Жуёт её полу беззубым ртом.
– За что?!. – кричит голодный вид Алёшки.
...По горлу спазм ползёт ершом.
Ножонками он, свесив с нар, болтает,
И вместо обуви – обмотки на ступнях.
– За что?!. – кричат они. И продирает
Мороз казарменный меня.
Они жестокость должным принимают,
Сосед по нарам не вернулся вновь.
– За что?!. – кричит малыш, изнемогая,
Под шприцами теряя кровь.
Лежит в бреду, температура, кашель,
И некому помочь, друзья так малы.
– За что?!. – кричит бессильная Наташа.
...И в зале с мест поднялись мамы.
Неужто не хватает солнца, тесен мир?
Вкусней картошки нет гостинца?
Неужто не нашлось одежды им:
Штанишек, платьица из ситца?..
У тех зверей, фашиствующих немцев,
Не верю я, что б не было детей.
Но этот лагерь, памятный Освенцим,
Мне отнял сон намного много дней.
Пройдут когда-нибудь кошмары эти:
Освенцим, Саласпилс и Бухенвальд…

Как хорошо - играют в детской дети.
Какое счастье - слышать детский гвалт.