Я ПРАВ!

                Когда б вы знали, из какого сора
                Растут стихи, не ведая стыда…
                Анна Ахматова


Когда вдали затихший гул
принёс мне рифмочку «Стамбул»,
я, солнцем вешним обогретый,
представил тут же минареты,
и фантастический Босфор
забрезжил мне с вершины гор,
где стыли валуны базальта,
где я стоял над самой Ялтой,
где самолётный сгинул гул,
оставив рифмочку – С т а м б у л …
Гляжу:  внизу, по пене моря,
вразрез валам, с ветрами споря,
из прошлых лет старинный бриг
под парусами вдруг возник.
И дым повис. Сверкнули вспышки.
(Шли съёмки кассовой кинишки?)
Там флибустьеры –
(иль пираты?) –
хитрее замыслов Агаты,
плели интриги, лили кровь,
ну и, конечно же, – любовь!
И за пальбой гремел прибой
нестройно, гулко, вразнобой.
Там каравеллы и фрегаты
под парусами шли, богаты,
и груз пиастров золотых
несли их трюмы… Ветер стих…
И вот пиратские галеры.
Рабы на вёслах. Брамсель! Лаг!
На абордаж, что те химеры.
И смерть! И ром! И чёрный флаг!..
Ну как?..  А ведь, с плато спускаясь,
я всё солгал про это. Каюсь!
Придумал, намечтал, представил,
в блокнот занёс, затем подправил.
Зачем? А так!
Затихший гул
зачем-то ведь принёс – С т а м б у л?
И вот, свою являя власть,
душе та рифмочка пришлась
да так, что, чтобы не пропала,
я, не смущаясь тем нимало,
состряпал этот шустрый стих.
Я прав!
Хотя, конечно, псих!
Хотя, ещё об этом Анна
обмолвилась, и, как ни странно,
всё подтвердилось. И уже
та истина живёт в душе.
Пылинкой чужестранной, Боже,
на лезвии ножа, мой Бог,
явиться  может муза тоже,
как говорил в том веке Блок.
И вот, как подтвержденье сути,
я предъявляю мой улов,
и вы в сердцах не обессудьте
за ожерелье этих слов!..