Томились розы в льдах ажурных хрусталя

Томились розы
в льдах ажурных хрусталя,
шли с Запада Крещенские морозы,
переходили в степь культурные поля,
в сайгаков превращались козы,
вершился пир горой
на три рубля
и в роще Баума, шёл бой
шпаны окрестной,
пластинку Моцарта купил, тебя
любя
и выпал в сон
разлуки с клеткой тесной -
грудной,
когтями имени
в туман
раздвинутой...

Над рыжей продавщицей -
вчерашней школьницей, я зажигал обман
зарниц ямайских, спящих в джине рома - мной
выпитого сапой тихой на ветру
грядущего
казарменного ада...

Я как февраль - чернильной правдой вру
метельно-просто в проруби распада,
изученного вдоль и поперёк
на ледоходных реках - мимо вышек,
текущих
в море
горя...

Путь далёк,
но ямб ямщицкий
верит в огонёк,
мерцающий в звезде
и весть
благую слышит
о том,
что дом -
везде
и в нём -
есть
ты -
мечты
поэта
радостная мука,
верленовская промахнулась сука,
ломают
смерти лёд -
любви
цветы,
храм на крови -
моё живое сердце,
в котором воскресают соловьи -
раздавленные было,
над могилой
горит, сияет
ясная звезда,
любовь мне шепчет: "Милый,
навсегда!"
и светом
где-то,
сумрак Леты
бьёт,
такая штука -
вдохновений мили,
ведущие
к единоверцам -
Бог
дорогу знает,
Он -
ведёт...