Евгений онегин cover

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО для тех, кто знает, что такое ПАУЭРЛИФТИНГ и МЕТАНДРОСТЕНОЛОН!

I-ХХII главы
Подстрочный перевод.

От автора:
  Прошу относиться к этому произведению, как к рифмованной шутке и воспринимать каждую отдельную строфу без связи с предыдущей и последующей. Здесь нет логики повествования: Онегин то бодибилдер, то лифтер; то опытный спортсмен, то новичок и т.д. Перед вами попытка собрать воедино весь разносторонний мир качкизма, всунуть его в оболочку одного человека – Евгения Онегина и зарифмовать все это для понта. Так что каждый из вас может узнать в нем или себя, или своего товарища по залу. НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА!!! Особая благодарность Пушкину А.С. за то, что он был.

I.

"Мой тренер самых честных правил,
Когда начать мне вышел срок,
Такой курсец мне, ****ь, заправил
Переходящий в некролог:
Смесь Сустанона с Омнадреном,
Метан, Фенил, Анаполон.
Короче курс "Прощанье с членом"
Мне заебенил костолом.
Его пример другим наука;
Он говорил: "Какая скука
Метан без Теста принимать".
Он очень не любил считать
Высчитывать все милиграммы.
В пяти граммовые баяны
Он заливал свой «Пепсикол»
И в жопу мне вонзал укол.
Какое низкое коварство!
Херовый тренер, твою мать.
Ему б коней тренировать,
А не в меня вгонять лекарство,

II.

Так думал молодой детина,
Летя в пыли на Джипаре,
Всевышней волей Акрихнина
Стал круче всех он во дворе.
Любитель Деки и Метана!
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель,
Лифтер, пока что КМС
По совместительству спасатель
Из областного МЧС.

III.

Розовощекое детство Евгения пропускаем …

IV.

Когда же юности прекрасной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и роста массы,
На хвост насели опера.
Четыре года малолетки
Не вспоминались им как сон,
Но там впервые про таблетки
От двух качков услышал он.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
И в «Reebok» фирменный одет -
Он наконец увидел свет.
А после года тренировок
Он стал силен, умен и ловок.
О тренировках совершенно
Мог изъясняться, приседал;
Легко 130 выжимал,
Толкал и рвал непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он силен и очень мил.

V.

Мы все качались понемногу
На чем-нибудь и как-нибудь,
Телосложеньем, Слава Богу,
Есть где у нас еще блеснуть.
Онегин был, по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Неоднократный чемпион
Имел талант нехилый он
Не напрягаясь в тренировках,
Коснувшись до всего слегка,
С понтовым видом босяка
Крушить рекорды на проходках,
И возбуждать улыбку дам
Вколов немало миллиграмм
Своим торчащим колом ***м.
Об этом после потолкуем.

VI.

Джо Вейдер щас уже не в теме:
Так, если правду вам сказать,
Его дурные сплит-системы,
Могли б и Ронни в гроб загнать.
Онегин в качке, как и я,
Не разбирался ни ***.
Он рыться не имел желанья
В методах, тонкостях систем,
В журналах типа «Айронмэн»,
Но препаратов описанья
От Анавара до ЭКА
Хранила светлая башка.

VII.

Онегин – быдло и скотина!
Таких уродов не щадить!
Миофибриллу от актина
Не мог он, сука, отличить.
**** МакРоберта в очко,
Зато вовсю читал Скачко.
Он «Геркулес» считал говном
И смел еще судить о том,
Как организм твой здоровеет,
И чем живет, и почему
Не нужен Нандролон ему,
Коль Оксиметолон имеет.
Я сам его не понимал
И часто на *** посылал.

VIII.

Всего, что знал еще Евгений,
Пересказать мне недосуг;
Но в чем он истинный был гений,
Что знал он тверже всех наук,
Что было для него измлада
И труд и мука и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, -
Был Интернет. Качковских сайтов
Был завсегдатай вечный он
На форумы с таким понтОм
Впулял он сотни гигабайтов.
Что слух катился по Рунету:
Мол, круче Жени парня нету.

X.

Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
И на *** матом посылать.
От метко сказанного слова
Он багровел и шел в разнос.
Он и авторитет Клестова
Бывало ставил под вопрос.
Пытался спорить с Шалабаном,
Неся какую-то муру.
Он на Steroid точка RU
Прослыл всезнайкой и буяном.
Порой кого-то подъебнет,
Как будто в лужу перданет.

XI.

Как он умел работать словом,
Но фотки, кстати вам сказать
С бицухою полуметровой
Не торопился выставлять.
Зато на фотогалерее
В своей излюбленной манере
Он пацанов критиковал,
Как умудренный аксакал:
Здесь явно дельты поотстали,
Тут непрочерченная грудь.
Так обосрет кого-нибудь,
Как-будто сам, ****ь, Кинг Камали.
Короче, мог, что говорить
Понты кудряво колотить!

XII.

А тут, я помню, как-то в осень
За словом сунувшись в карман,
«Жму двести сорок. Три по восемь»,-
Он заявляет пацанам.
Один ему назначил стрелку,
Сказав: «Порву тебя, как грелку,
Если не выжмешь, что грозил».
И штуку баксов занозил,
Коли пожмет он двести сорок.
Чем кончилась сия возня?
Не знаю, милые друзья.
Исчез Онегин. Имидж дорог.
Скорей всего, сменивши ник,
Он там же снова и возник.

XV.

Бывало, он еще в постеле
Подмышкой греет Энантат.
Шприц. Вата. Хлоп! И Тесто в теле
И чуть побаливает зад.
Но этого, пожалуй, мало.
Что бы ни капли не пропало,
В шприц набирает он воды
И струйкой в пасть. Теперь лады.
Потом он Деку в ногу вводит,
Потом Метан кидает в рот,
Потом на кухню он идет
И протеин себе разводит.
На завтрак варит семь яиц
И грудки посиневших птиц.

XX.

Спортзал уж полон; грифы блещут;
Станки и лавки, все кипит;
Железа звон и звон затрещин.
Спортзал живет, спортзал шумит.
Блистателен, полувоздушен,
Лишь штанге и себе послушен,
Толпой атлетов окружен,
Стоит Витек Фуражкин; он
Присесть намерен триста сорок.
Рекорд России? Что с того?
Проходка нынче у него.
Подсед. Отрыв. Отход от стоек.
Садится. Тишина… Орет!
Пердит и медленно встает!

XXI.

Все хлопают. Онегин входит,
Идет, паскуда, по ногам,
Меж делом, как лохов, разводит
Качков на десять килограмм
Недорогого протеина.
Такой уж вот Женек скотина.
К нему протянутые руки
Он вяло жмет, потом со скуки
На зал рассеяно взглянул,
Отворотился – и зевнул,
И молвил: "Надоели, суки;
Лифтеров долго я терпел,
Но и Кравцов мне надоел"

XXII.

Пока еще до всех доходит
Онегинской тирады суть,
Уж тут, как тут стоит Володя:
«Куда Вам, сударь, ****уть?»;
Еще не перестали топать,
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать
Как наш великий жимовик,
Души добрейший силовик,
Бьет наглеца по глупой морде.
Онегин вон летит отсель,
Снимая тормоза с петель.

XXIII

Изображу ль в картине верной
Квартиры комнатку сию,
Где мой воспитанник примерный
Хранил всю химию свою.
Всё, чем для жопы щепетильной
Торгует Органон обильный,
Что нам в ответ впуляет он
На наш Метилтестостерон,
Весь блеск, всю роскошь Пакистана,
Египта силу, Польши стать,
Всё, что смогли ему достать
Из Греции и Индостана,
Всё украшало кабинет
Качка младого в двадцать лет.


XXIV

Винстрол Замбоновский испанский,
Кломид и Дека, Тестенат,
Метан, Кленбутерол китайский
Ну и фенилпропионат.
Примоболан и Сустанон,
Карсил, Прегнил, Анаполон,
Дрыщей надежда – Джинтропин
Ну и, конечно, Инсулин.
Буланов (вспомню как историк)
Не мог, неопытный, понять
Как можно вместе потреблять
И андроген и анаболик…
На это всем уже насрать,
Лишь бы большим и сильным стать.


XXV
Быть можно здравым человекрм
И Суст колоть и жрать Метан.
К чему бесплодно спорить с веком?
Жизнь всё расставит по местам.
Экипирован мой Евгений,
Боясь ревнивых осуждений.
В любимой «Хэви Дьюти Бласт»
Хоть триста был пожать горазд.
Он три часа по крайней мере
Снимал титановский комбез
И думал: как в него залез?
Но он был стоек в своей вере,
Что без экипы штангу жать,
Лишь время попусту терять.


XXX

Чтоб стать большим, как пол сарая,
Я много жизней загубил…
И если бы не стовторая,
В спортзалы б до сих пор ходил.
….

XXXI

Я вспомнил Грега Валентино..
Синтольный папа, твою мать!
Невинный бицепс, где ты ныне?
Где твоя девственная стать?
Где обаянье широчайших
И скромность жилочек мельчайших?
Где ты, поэзия груди?
И нежность ног? Всё позади.
Теперь залив Тестостероном
Свой злой прыщавый организм,
Отдав пять лет на онанизм
И сверху сгладив всё синтолом,
Вполне возможно стать крутым,
Большим и сильным, но больным.

XXXIV

Мне памятно другое время!
В заветных, иногда, мечтах
Я помню чемпионства бремя
И силу чувствую в руках.
Опять кипит воображенье,
Опять её прикосновенье
Зажгло в увядшем сердце кровь,
И заиграет в жилах вновь
Коктейль из Теста и Метана-
Предвестник бури и страстей,
Рекордов, драк, ментов, ****ей…
И затихает в сердце рана.
Но полно, хватит тосковать.
Пора к Онегину опять.

XXXV

Что ж мой Онегин? Полусонный
Домой из зала едет он.
А раньше был неугомонный,
Вынослив был он, будто слон.
По три часа работал в зале,
Аж геморои вылезали.
Теперь же сорок пять минут
И помирай. Ложись хоть тут.
Как стали трудны приседанья…
Не смог сто восемьдесят встать.
Совсем ослаб, ёб твою мать…
Ни силы нету, ни желанья,
И масса сыпаться пошла.
Такие вот у нас дела.

XXXVIII
Депрессия, усталость, глюки,
Бессоница, повисший хрен.
Всё, сука, точно по науке.
Короче, мощный перетрен
Его захавал понемногу.
Он застрелиться, слава богу,
Попробовать не захотел,
Но к тренировкам охладел.
Как Доктор Любер злой и страшный
В спортзалах появлялся он.
Ни Омнадрен, ни Сустанон,
Ни Стромбы сладкий вкус вчерашний,
Ни что не трогало его,
Не замечал он ничего