Библейские сказания. Часть 45. Последний день Иису

Библейские сказания. Часть 45. Последний день Иисуса Христа.  По - часам.

             По книге Джима  Бишопа – «Голгофа»

       Первая часть.  (С 6 часов  - до  9 часов вечера)
               

        6 –часов

Тридцатый год шёл, нашей эры…
Апрель. Шестое. Шесть часов.
Месяц – Нисан. (Другая мера)
3790 год. Отсчёт таков.

В белых одеждах, по ущелью,
Шли путники – в город спеша…
Их, всех – одиннадцать, на деле,
Усталым был уже, их, шаг.

Между горами: «Елионской»,
Горой «Обида» - они шли.
В одежде были все,  в неброской,
К краю ущелья подошли.

Один из них остановился,
Самым высоким был из них.
И Он, вздохнув – перекрестился,
Прихода подождал, других.

Его ж  они,  все, обступили,
Он же на город, вдаль, смотрел.
Глаза Его – печальны были,
Он, «что – то»  тайное узрел.

Как драгоценный белый камень,
Светился город вдалеке.
С  любовью, и с тоской местами,
Смотрел. А, мысли  – нелегки.

К Нему отнёсся со страданьем,
А город – осмеял Его,
Было к нему непониманье,
Желали смерти для Него.

Его лицо – не миловидно,
И неприятно было, тем:
Не верил в Него - кто, как  видно,
Приятно – верующим, всем.

«Похож на мать!» так говорили,
Кто обсуждал Его тогда.
Его обругивали, чтили,
Плевали в след, тут, иногда.

В долину вниз пошли, Кедрова,
Уже тут шли через народ.
Шатры, костры – к Пасхе готовы,
Каждый великий праздник ждёт.

Кто отворачивался сразу,
Другие, рот закрыв рукой,
И перешёптывались «грязно»,
Тыкая пальцем на Него.

Знали о нём, не все ж видали,
Знали про все его дела.
Ведь все Мессии тогда ждали,
И весь народ того желал.

Навстречу люди шли из храма,
После трёх приношений, уж.
К шатрам  они спешили прямо,
С достоинством шёл каждый «муж».

Ягнят,  все, жертвенно  убитых,
На шеях, как - воротники, несли.
Как в краске, от крови излитой,
Кровь жертвенную, ясно, слив.

По лестнице Христос поднялся,
По  белой Римской,  Он, взошёл.
О чём - то думать всё старался,
На всех, то,  настроенье шло.

«Гулять» апостолы желали,
В сей праздник Пасхи той, уже,
Христа, серьёзность их сдержала,
Уже с Вифании,  так  шёл.

Перед приходом в этот город,
Со всеми попрощался Он.
Что, мол, вернётся он не скоро,
Печальным был прощальный тон.

Сказал там матери и сёстрам,
Марине, Марфе и другим…
Что с ним «двенадцать» пойдут просто,
Другие ж не пойдут за ним.

Мать понимала важность дела:
«Он будет, с теми,  в этот день,
Кто понесёт ученья смело,
После него, уж в мир людей».

Благословить Его ж  успела,
Не знала правда в этот миг:
Что уходил  Он – на мученья,
И предан  будет же - людьми.

У матери, с того прощанья,
Лишь грусть была. Всё от того,
Четыре кубка ритуальных,
Не выпьет с ним. Всё без Него.

С утра в Иерусалим послали,
Петра и  Иоанна. Чтоб:
К приходу всех, они б успели,
К  Пасхе сготовить, там, всё то.

И чтоб они, там,  в дом попали,
Отца Марка. Там - проживал.
Вечерю тайную б собрали,
Так, Иисус тут пожелал.

Чтобы сходили б в город, оба,
Купив ягнёнка, в храм снесли б.
Того в жертву принесли, чтобы,
И угостить, чтоб всех смогли б.

Жаровню там установили б,
Ягнёнка  жертвенного, чтоб,
Для всех зажарить там успели,
На  всех - «тринадцать». Хватит, тот. 

Христос сказал  «по - арамейски»,
Что-то апостолам своим…
Хотя «иврит» же знал еврейский,
По -  гречески, сказать мог, им.

Народ готовился серьёзно,
Благодарить Бога – «Ягве».
От - избавления от рабства,
Исхода  из Египта  всех.

Сумерки уж. Холма – вершина.
Дворец Ирода - во всей красе.
И  Каиафа, - первосвященник,
Службу пасхальную несёт.

Этот священник - Каиафа,
Читал главу «Исхода», тут.
Главы – двенадцатой, все строфы,
Все люди с нетерпеньем ждут.

Когда ж последний лучик солнца,
Зашёл за гору - и погас,
Фразу сказать ему придётся,
Настал момент. И - главный час.

«Все верующие же Израиля -
Сказал – должны его убить!»
Взмахом  ножей ягнят убили,
Чтоб в жертву кровь их  всех пролить.

И кровь ягнят в чашу собрали,
На камни выливали, ту.
И ручейком она сбегала.
Под храм ручьи её бегут.

И вот, когда с высокой башни,
Уже  священник закричал:
Что три звезды уже тут «вышли»,
Те, на Востоке – увидал.

И  вмиг, серебряные трубы,
Три раза заиграли, тут.
То - новый день! А старый убыл.
И Пасху праздновать начнут.

Тут, двести сорок всех левитов,
Выходят, стражу, чтоб нести.
В почёте служба, та,  как видно,
С гордостью выступали, те.

Двадцать четыре было входа,
По десять человек -  на вход.
И через них  в город  заходит,
На праздник этот весь народ.

Была зависимость от Рима,
Евреев. Иудеи, той.
К своим обычаям – ранимы,
И Пасха – праздник, их, святой.

Они свободно поклонялись,
Своему богу, все – Ягве.
Порядка римлян – не касались,
Свои порядки – во главе.

Жили по собственным законам,
Коль, не противоречат, те,
Римским порядкам, всяким  оным,
Но, подчинялись, в сути – тем.

И вот народ стекался в город,
Людей уж в городе полно…
И в гости прибыли все, к сроку,
Всё приготовлено давно.
            
Закон,  есть иудеев, строгий:
«Люди должны - не дальше жить,
Чем - девяносто дней дороги,
От храма. Кто-то и спешил.

Понтий Пилат, сам  - прокуратор,
Мог выбирать любой «постой»
В Иерусалим – прибыл,  в день этот,
В Кесари, хоть,  мог быть, тот.

И  в этот день, он, перед Пасхой,
В Иерусалим - вводит войска.
Коли, мятеж возникнет.  Сразу, ж,
Смог подавить,  тут же легко.

Понтий Пилат, как губернатор,
Формально к делу подходил.
Волнений же, ему не надо,
И – компромисс, он, находил.

Но, был не глуп. Жесток был, в меру,
Поиздеваться же - любил.
Не запрещал евреям  веру,
За,  это – никого не «бил».

Он во дворце остановился,
Антипы  Ирода,  в тот день.
С той ситуацией смирился,
Мало в делах общались, те.

Царь недоволен был Пилатом,
Казнил, он,  раз – галилеян.
Не смог вмешаться  в дело, это,
Ирод. Озлобленным был он.
           ---------
Пётр и  Иоанн, вернулись,
Уже под вечер, чтоб успеть:
Всё приготовить постарались,
Другим,  с «Учителем» поесть.

Они поджарили ягнёнка,
И пресный хлеб стали ломать.
На мелкие кусочки только,
Мацу – в честь Моисея, звать.

То, называли  - «хлебом скорби»
Ибо, когда с Египта, те,
Срочно бежали  все, там, скопом,
Заквасить тесто - не успев.

Салат затем сделать успели:
Из пяти самых горьких трав.
А в чашу уксуса налили,
Есть.  Листья горькие, мокав.

Вино разбавили водою,
Блюдо,  сготовив с миндаля,
И им,  едой всегда, такою,
Встречать Пасху – нормы,  «велят».

С  фиг, фиников, вина, корицы,
(Цвет  блюд – сожжённых кирпичей)
Всё, то – на стол уже ложится,
Всё – в ожидании гостей.

И вот,  к ним в комнату - поднялся,
Сам Иисус Христос, уже.
За ним апостолы держались,
Те, все – поднялись не спеша.

Христос весь, в думы, погружённый,
Все ж ожидали от Него:
Отчаянья,  иль - оживленья,
Направить чувствам своим, ход.

Спокойны  все - «двенадцать» были,
Но, напряжение - росло.
Настолько все Христа  любили,
Его  настрой - в души несло.
 
«Когда молнии с громом  блещут,
Овцы на небо там  не зрят.
Глазами пастуха  все  ищут,
С надеждой на него глядят…»

Им  всем - под тридцать. С бородами.
Простолюдины, были все.
Были -  Его, учениками,
Хоть, не было, той веры, всей.

Порою - все осознавали:
«Учитель - Божий сын, средь них!»
И уже, в общем - понимали
Зачем, вёл за собой, всех их.

Но, страх охватывал - порою,
И вера колебалась, их.
Что, соответствует настрою,
Сомнения,  в чём – то,  у них.

Они,  слушав  слова  Христоса,
О смерти.  Тот с печалью – им.
Никто ж не задал тут вопроса:
«А  почему, Он, так – раним?

Что, неужели – Он, не сможет,
Призвать всех ангелов, Отца?
Разрушить мир. Врагов всех тоже,
И учинить над всеми суд»

Слуги же  стол установили,
В виде подковы  сделав, тут.
Учитель сел - посередине,
А Пётр слева, сзади чуть.

Учителя  - все,  ревновали,
Места  ближе занять,  стремясь.
Но, меж собой – не враждовали,
Подшучивали, лишь – смеясь.

Справа, должен сесть, был - Иуда,
Но, тут - уселся  Иоанн.
Уже всем разнесли посуду,
Началу трапезы ход дан.

Пока ж  не подали ягнёнка,
Христос думу свою держал.
Он об Иуде думал, только,
Который,  хитростями жил.

Прежде чем, трапезу кончали,
Христос, объявит тут при  всех.
(Задумал, то,  ещё  в начале)
Новость. На удивленье всем.

В предательстве, из них, «кого- то»
(Он знал – кого, и почему)
Он обвинит.  Ведь – этот, «кто-то»,
 Его – предаст. То – знать ему.

Чужим, Иуда, тут - являлся,
Галилеянины –  все, тут.
Он - с Иудеи оказался,
Был казначеем. Изберут.

С деньгами он возился много,
Он - добывал и раздавал.
В ученья - не  вникал он  толком,
И  «свысока»  себя он вёл.

Раз - обвинили казначея,
В каком – то, явном воровстве.
Раз за казну он отвечает,
Держи тогда за  всё – ответ.

Христос же,  не вникая, в это,
Велел простить, того, тогда.
И даже не был зол за это,
Снова тому, тогда шанс  дал.

Иуда ж ждал уж наказанья,
Коль - Иисус был божий Сын.
К нему его все притязанья,
Прощения же – не просил.

Его неверие в Христоса,
Росло. Решил его предать.
И без раздумий и вопросов,
На путь предательства уж встал.