9. Лилипуты-из повести Тёплые дожди детства

     Мама сказала мне, что завтра, в воскресенье, на Базарной площади будут выступать лилипуты.
     Я спросил, кто такие лилипуты. Мама ответила, что это обычные люди, только маленькие ростом.
     Утром в воскресенье мы с мамой очень-очень тепло оделись, потому что мама сказала «Встали суровые крещенские морозы». 
     На Колхозном рынке мама отдала дяденьке-калеке без обеих ног наточить кухонный нож. Безногий дяденька в военной телогрейке и в солдатской шапке с красной звёздочкой ловко крутил одной рукой большое колесо, а другой точил нож
о круглый большой камень, который быстро-быстро крутился.
     Я смотрел на дяденьку-калеку и боялся, что сейчас он упадёт со своего высокого сиденья.
     От камня на дяденьку летел огонь, а он его нисколечко не боялся и точил, точил наш нож…
     Потрогав пальцем  нож, дяденька широко улыбнулся и сказал:
     - Готово, красавица!
     Мама отдала дяденьке деньги, поблагодарила его, взяла и завернула кухонный нож в белую тряпочку, а тряпочку с ножом положила в сумку.
     Дяденька – точильщик стал точить чужой топор, а я обрадовался, что он не умеет падать. 
     И мы пошли смотреть лилипутов.
     В конце Базарной площади построили высокую и большую деревянную сцену.
     Мы не смогли близко подойти к сцене, потому что огромную площадь заняли люди,
которые тоже пришли посмотреть на лилипутов. 
     Мороз потихоньку и незаметно залез ко мне в пальто, в валенки и в варежки.
     Уши моей шапки и шарфик, которым было закрыто моё лицо, покрылись инеем.
     И мои ресницы тоже покрылись инеем. Мне стало тяжело ими хлопать.
     Люди замерзали, волновались и спрашивали друг у друга, когда приедут лилипуты?
     И никто не мог сказать, когда же они приедут. 
     По высокой, широкой боковой лестнице на сцену поднялся толстый дяденька в сером зимнем пальто с большим серым каракулевым воротником, в такой же каракулевой папахе и в белых фетровых зимних сапогах.
     Он поднял руку и сказал, что концертная бригада задерживается,
но она в дороге и скоро прибудет.
     Мама спросила меня:
     - Ты сильно замёрз, Илюша?
     Я ответил, что замёрз, но ещё потерплю. И стал терпеть, потому что сильно замёрз, но ещё сильнее хотел увидеть настоящих лилипутов.
     Одежда, шапки и шали у людей побелели от мороза, а от их дыхания вверх белыми столбиками поднимались дымки пара, как от маленьких паровозов.
     Было, как на картинке, красиво: заиндевелые люди и бесчисленные белые струйки пара на фоне голубого чистого неба…
     Чтобы согреться, люди постукивали ногами о снег и приплясывали на месте или попеременно стучали нога о ногу,
сильно хлопали друг по дружке вязаными варежками и солдатскими перчатками.
     Все мужчины подвязали под подбородком уши от шапок, а женщины до глаз укутались в шали и тёплые платки.
     Люди всё спрашивали друг друга, когда же лилипуты приедут?
     Толстый дяденька снова поднялся на сцену и объявил, что концертная бригада прибыла и сейчас переодевается.
     Люди так замёрзли, что ему никто и ничего не ответил.
     На сцене появился, похожий на мальчика, маленький дяденька, у которого были человеческие глаза,
зато лицо, фуражка, костюм и туфли были совсем-совсем серебряными.
      Все ахнули от удивления: в такой мороз – и в костюмчике?
      Серебряный дяденька низко поклонился и стал извиняться перед  людьми за опоздание концертной бригады.
     Он сказал, что в дороге сломался автобус, и они пять километров шли пешком.
     Некоторые люди стали хлопать варежками, перчатками и кричать «Молодцы!»
     Все артисты и артистки были серебряными и красивыми.
     Они плясали и вместе, и поодиночке, кружились парами, показывали невероятные фокусы и сложные гимнастические номера, как сказал чужой дяденька, у которого я сидел верхом на плечах.
     Всё было как в сказке, где живут весёлые серебряные человечки!
     После каждого выступления артисты низко кланялись, а люди сильно хлопали и грели руки.
     Над Базарной площадью стоял громкий хохот, когда серебряный артист пел песню про толстого аглийского дядю Челчиля.
     Всем людям было очень сильно весело и радостно.
     Когда концерт закончился, люди захлопали варежками, перчатками и ладошками, долго, дружно и громко кричали:
     - Браво! Бис! Молодцы!
Я тоже громко хлопал варежками и кричал:
     - Блаво! Бис! Малацы!
     Артисты  много-много раз низко кланялись людям и не уходили с высокой сцены.
     Я смотрел,  удивлялся и думал, как хорошо серебряная краска и серебряные костюмы защищают артистов от крещенского мороза! Вот нам бы с мамой купить такую краску!
     Толстый дяденька опять поднялся на сцену: от имени зрителей он поблагодарил артистов и передал главному артисту
наш Троицкий подарок - большой и тяжёлый картонный ящик.
     Все люди снова стали громко хлопать и кричать:
     - Браво! Молодцы!
     Я тоже стал громко хлопать и кричать:
     - Блаво! Малацы!
     И чужой дяденька, на котором я сидел верхом, тоже громко кричал и хлопал варежками:
     - Браво! Молодцы!
     Артисты снова стали низко кланяться, махать обеими руками всем людям и мне тоже.
     За артистами пришёл автобус, и они уехали.
     Люди замёрзшие, довольные и радостные стали быстро и весело расходиться с Базарной площади.
     Пока мы с мамой шли домой, мы капельку согрелись.
     Дома мама дровами и углём жарко натопила печку-голанку.
     Мы поели картошку в мундире с чёрным хлебом и с луком, а потом долго пили горячий чай вприкуску с сахаром.
     До самой ночи мы вспоминали серебряных лилипутов и отогревались возле открытой духовки.