Вирши 2013

БЕН ДЖОНСОН. ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ФОЛИО.

Портрет, который видишь ты,
поэта отразил черты.
Художник превзойти творца
пытался в живости лица.
Сумей он схоже, как изгиб,
бровей, отобразить мозги,
затмил бы точно этот лик
все знаки на страницах книг...
Увы, читатель - черта с два!
Плюнь на портрет! Читай слова!

***
Все, чего я хочу,
это - плечо к плечу,
или - рука в руке -
спускаться с тобой к реке,
взобраться с тобой на шлюз
под сиреневый флюс
предгрозовых небес,
стоять и глядеть окрест
на холмы, на канал
(скольких он доконал!),
на медленную баржу,
на скошенную межу,
вдыхая озерный бриз,
сойти по ступеням вниз,
преодолеть овраг,
полный болотных влаг,
вскарабкаться на откос,
купить в сельпо папирос
и снова - в руке рука -
шагать вдоль поля, пока
не выглянет из-за осины
коричневая на синем
наша крыша с трубой...

Тебя, о тебе, с тобой...

Мне оставили дом -
гулкий пустой бидон,
мне оставили сад -
дикорастущий яд,
мне оставили вкус,
но холодильник пуст,
мне оставили свет,
но тебя на нем нет.
Все еще будет, да,
воздух, лучи, вода,
время, игра и труд,
но тебя не вернут.

Сосны, трава, кусты,
берег, где я и ты
(больше не скажешь "мы")
пили вино, холмы -
мудрые, как старики,
видят, как от реки
через гай напрямки,
землянику губя,
я иду.
Без тебя.

***
Это я – человек с лицом флибустьера,
По которому плачет гребная галера,
по которому плачут, и в подполе прячут,
про которого злые языки судачат…
Это я, обезумев от горького горя,
Рассекаю гнилое житейское море
и кормилом играю, и ветер, не парясь,
подгоняет дыханьем мой траурный парус…
И седой водопад - неуспех брадобрея,
И оскаленный череп над скошенной реей,
И манящий добычу фальшивый маяк -
это я, это я, это я...
Это я.

Это ты откликаешься ночью на шепот,
и несешь над пучиной, зажав меня в щепоть,
над голодной пучиной, над страшной личиной,
даже сгинувши, маясь со мной, дурачиной.
Это ты насылаешь счастливые сны
и скребешься в окошко когтями сосны,
и бушуешь травой, и роняешь листы…
Это ты, это ты, это ты...
Это ты.

Это все что осталось от нас в небесах:
Две зарницы, два всполоха на полюсах,
Два неясных пятна, проступивших из тьмы…
Это мы, это мы, это мы….
Это мы.

***
Свалился август, как подкошенный
и вот лиловыми шеренгами
идут над кровлей растормошенной,
дожди, штыками молний тренькая
Не смыться. Все под их прицелом.
Нельзя гулять, любить купаться.
Бесцеремонно и умело
проводит осень оккупацию.
Но клен, креста окровавленнее,
на раз не думает ломаться.
Он требует сопротивления
огнем багровых прокламаций.

***
День тих и сер, как алкоголик,
и в голове с утра стучат
дождя шестнадцатые доли.
Попробуй тут не заскучать.
В траве глухие перешепты:
"Грядут плохие времена".
Осина, веря, вторит: "Чтоб ты!".
Ее трясет, как с бодуна.
Холмы напяливают хаки
и камуфляж кленовых клякс.
Сосна моя, плюя на враки,
стоит зеленая, как бакс.

***
Нет благородней и привычней
Повадки, плюнув на манки,
Греметь костями в электричке
с закатом наперегонки,
Бежать туда, где осень медлит,
Где ветер свеж, и воздух трезв,
И клены похоронной медью
Горят, как духовой оркестр.
Все осень краской испятнала:
Беж - к саже, охра - к кумачу -
И в сердце шума от сигнала
Я сам уже не отличу.
Заходит в шлюз кораблик верткий.
Дрожит заката интерлейс.
И чересстрочною разверткой
рябит ошеломленный лес.

***
Опять невеселого цирка
над тусклой моей стороной
вздет купол, и в пологе дырка
прикидывается луной.
Облеплен по селам окрестным
афишами каждый забор.
Уже какафонит оркестр,
шталмейстер слюнявит пробор,
колдуют иллюзионисты
и слышно рычанье зверей,
и клены, как униформисты
горят позументом ливрей,
И скоро с улыбкой смиренной
один из коверных богов
дохнет - и засыплет арену
опилками облаков.

***
Опять с небес алебастром
посыпало двор оттаявший,
и нечему тут улыбаться,
ты тоже обманщица та еще.
Ты тоже манила маем,
ты тоже сулила силу.
Умом я все понимаю,
но все-таки – некрасиво.
Но - ладно, не надо, тихо,
не будем, не стоит, проехали...
Гори, моя облепиха,
оранжевыми прорехами,
стой мачтой под ветром, сосна моя,
вздымай мохнатые грабли,
шуруй в никому не знамое,
мой домик, ковчег, кораблик...

РУССКАЯ ПЕСНЯ

У моей околицы
Кто-то в желтом поле
то ли ветру молится,
заклинает то ли…
То ли в алых сполохах
Стриженая нива,
То ли кто на пологе
Щелкает огнивом.
То ли мне мерещится,
То ли это враки,
То ли это плещется
виска в буераке.
То ли это грезится,
То ли просто это
Облепиха греется
под заклонным светом.

Дайте хлеба черного
Чаю кипяченого.

Пропади морока,
Без следа и срока.

Поперхнувшись тминною,
Коркою, спохватишься
То не ты ли, милая,
стонешь, светишь, маешься?