Нелегкая жисть бобров в очень посерединной полосе

Нелегкая жисть бобров в очень посерединной полосе России, или зависть как она есть.

А что я имею сказать, дорогие мои деточки.
Ну, работка у меня веселая. Вот о ней-то я и расскажу.
С некоторого времени я покинула мою уютную весовую, где полумрак, тепло, мягкий диван и кошка. мурлычущая на груди.
Некая баба на приемо-сдаче объявила больничный. У нее маленький сын, совсем маленький мася,3-4 лет от роду, и он занемог.
И вод, меня начальник волею своей перебросил на приемо-сдачу, коварно, без объявления войны.

И сразу же, сразу моя беспечная жисть покинула меня!
Ни тебе тепла, ни тебе кошки, ни тебе мягкого дивана.
Вместо этого - каждыйдень унылое бдение с фонарем в руке. Приходя на смену, будь то утреннюю, будь то вечернюю, я первым делом брала в руки фонарь, карандаш и планшет, и шла, шла, как бесприютный Джек, освещая мрак лучом проклятого света, под ледяным северным ветром, шмыгая красным сопливым носом, переписывать пломбы бесконечного состава вагонов в ночь...
А на башку мне валились хлопья - нет, не мертвого ледяного снега, а горячего, свежепомолотого цемента.
Прогулка с фонарем длится в среднем час. Вот не шучу. Сама в шоке. Я сама не знала, что так много времени пролетает в один миг! Но ты идешь с фонарем, одиноко горящем во мгле, и зима кажется вечной.

Потом наступает ваще жуткий пипец.
Переписав вагоны, я должна сверить пломбы - а те ли навешали? - а потом выбрать вагоны, которые годны под погрузку, а потом расставить их под погрузку...
Словом, полночи я ношусь с вытаращенными глазами, с жопой в мыле.
Это означает, что я должна быть уверена во всем. И что тот или иной вагон будет поставлен в то или иное место под погрузку в то или иное время.
Словом, волосы дыбом. Если ночная смена, то я не сплю всю ночь, ибо звонят все - насыпщики, диспетчер паровоза, сука хоккеист -диспетчер-Ваня,  которого я поклялась отстрелить, и тупая тиотка из офиса.
Я вся извелась.
Я плохо сплю ночами.
А если сплю, то снятся мне вагоны - я не шучу, это именно так! И мои коллеги, которые обучались до меня на этом месте, тоже свидетельствуют о вагонах, громыхающих по рельсам, снящихся ночами, и не дающих расслабиться.
Но я решила эту проблему: во-первых, я вундеркинд со стальными нервами, а во-вторых, я каждый день смотрю Симпсонов, и именно они снятся мне ночами.

Я зачем рассказываю все эти ужасы, про ночные кошмары, про холодок вдоль хребта, про фонарь, раскачивающийся в ночи, и про дрожащие, продрогшие ноги в башмаках с железными носами (и это правда, ибо в носы моих рабочих бот вмонтирована железная пластинка, шоб груз, уебавшийся мне на ногу, обломался и рассыпался в прах).
Несмотря на мое нервенное состояние, несмотря на то, что после мены я дрыхну как минимум половину суток, находятся идиоты, которые мне завидуют.
Завидуют истово, сурово, биииспащадно, со всею душою!
И это - мои бобры на весовой.
Дело в том, что они, бобры, в разные периоды своей жизни, имели шанс работать на приемо-сдаче. Каждого из бобров брали на завод с тем, что он в любой момент их карьеры будет готов к тому, что его перебросят туда, (в АдЪ и пипецЪ), и он будет слоняться в вечной ночи с фонарем, неприкаянный.
Но ни один из нормальных, живых бобров на то не согласился. Ни месяц обучения, ни некоторое количество мозгов в черепе не помогли освоиться в вечном могильном цементном тумане.



Меж тем бобры проработали на весовой уже долго; по два года минимум. И я у них считаюсь тупой салагой, которую подобрали на улице, по объявлению, и которая ни *** не понимает и не умеет.
Когда меня перебросили на приемо-сдачу, они ехидно хихикали и потирали свои бобровые лапы. Так же они хихикали и злорадствовали, когда я наивно говорила им, что там веселее...
Ага, веселее, говорили бобры, соглашаясь со мной, и вспоминая свои собственные мытарства.
Но я, выдержав мужЫственно первые два дня (хотя мне и хотелось отчаянно кинуться под паровоз, вот честно!), вдруг на новом месте освоилась, и начала успевать - я даже со смены уходила на полтора часа раньше.
И у бобров наступила БОБРОВАЯ ЗАВИСТЬ.
Нет, не потому что я хапну бабла чуток побольше - а я его таки хапну, - а потому, что я - СМОГЛА,  а они, такие умные, такие умудренные опытом, такие профессиональные - не смогли. Не потянули; у начальства они были на хорошем счету, начальник жалел их и верил им, что у них могут быть какие-то проблемы в их нелегком диванном труде.
А тут - ваще левый бобр, покоряющий вершины, не моргнув и глазом.
Кто-то вдруг оказался умнее их в кратчайшие сроки, шкандаль!!!!!
И вот уже начальник обращает свое внимание только на меня, и прослезяется, когда я иду со смены, сомкнув мужЫственно зубы, и заботливо велит надеть мне шапку, шоб я не простудилась, не дай бог, и за мои косяки (а куда без них!) он выписывает мне не штраф, а нежное отцовское порицание.
Бобры сгрызли от злости шпалы!
Надя Дударева, до сих пор мнящая себя королевой, вдруг обнаружила, что  ее в любой момент могут выпереть, несмотря на ее самомнение. Плюс начальник прилюдно прошелся по ее трусости и лености - "если б хотела, то смогла б"...
Таня, до сих пор находящаяся в фаворе у начальника, вдруг тоже осталась не у дел, ибо в свое время она горделиво отказалась от хлопотного дела, гордо заявив, что ей это " нафиг не надо". Ваще странные люди, на мой взгляд. Зачем нужны такие работники, если они выбирают работу - "вот тут хочу, а тут не хочу работать!"
Но что-то или кто-то вложил им в моСк эти мысли, и они им свято следовали, полагая, что без них никуда. А тут я, рушащая стереотипы. Новое поколение, блиать, вундеркиндов и детей индиго во плоти.
Когда я пришла на весовую оформить бумажку, которую я сработала сверх всякой нормы, вне рабочее время, Татиана рыкала, аки лев, и даже дала пинка ни в чем неповинной кошке, которая полезла ко мне ластиться (хотя вообще-то Татиана любит котофф), когда я спросила, что там начальство решило относительно Натальи.
"Я не знаю, - раздраженно ответила Таня, - теперь это вы с Машей, НАЧАЛЬСТВО, решаете. Со мной никто не советовался!"
И правильно! *** ли с тобой, с тунеядкой, советоваться, подумала я?!
А еще я подумала о том, что я могу безнаказанно пожирать бобров, ибо я - самый важный и ценный из них.