Поэма Россия

Жанна  Астер


                РОССИЯ

                Поэма
                "...Поэт в России больше не поэт -   
                А без него Россия - не Россия..."
                Игорь Золотусский

                1

Подбитой, белой, тонкой птицей - ввысь
Стараешься взлететь, но давят раны,
Везде рубцы в тебе, где ни коснись,
Моя Россия - мёртвая Нирвана.

Нет места на тебе живого - боль
Роняешь ты вразрез законам волчьим,
Ты - светлая печаль. Ты - хлеб и соль.
Ты - точка болевая в сердце молчном.

Тебя казнили сотни раз - твои
Пророки лжи - отверженные дети -
Не видя, где чужие - где свои,
Не ведая, что все за всё в ответе.

Тебя вели свои же на постриг
И главы куполам срубали нервно,
Ты потеряла речь и твой язык
Ушёл в пространство были - сном трёхмерным.

Ты вся - объём слезы, в которой гарь
Стоит завесой, закрывая Кремль,
С тех пор, как был казнён последний царь
И прах его детей опущен в землю.

За что они вели тебя на суд -
Убогие слепцы, в которых Бесы,
Откуда столько явлено Иуд
Из этой вечной, огневой завесы?

И всякий был тебе теперь палач,
Тебя предали – рухнули ступени,
Твой белый цвет тугой стянул кумач
И красною чумой объят был гений.

Ты - мать, осиротевшая навек,
Ты - дочь, которую в гарем продали,
Ты - в дом впустивший горе, человек,
Сам обезумевший в своей печали.

Куда ушло священное тепло,
Дух Божества и высота глагола,
И сколько вод кровавых утекло
Под ноги королей, извечно голых.

Глубокая, как свет - больная Русь,
Бездонная купель святых мелодий,
Я, может быть, когда-нибудь вернусь
К тебе через столетья - в новый полдень.

А ныне не могу стоять в толпе,
Глазеющих, как ты идешь на плаху,
Давно идешь вот так - одна в мольбе -
По паперти своей, по дну и праху.

Невидима меж нами связи нить,
Но крепок жгут смирительной рубахи,
Ах, если б жизнь отдав, всё изменить
Смогла бы я - спасти тебя от плахи...

Но сколько было Лучших - до меня -
Летящих в бездну за твои руины,
Никто не смог зажечь свечи огня -
На диком сквозняке твоей равнины.

Какая сила прокляла твой путь,
Какая ведьма сглаз вложила тайный,
Небес твоих заплаканную ртуть
Невнятно ловит дикий лес печальный.

Тебя изрешетили палачи
Свинцом распада и иглой отравы -
И не понять в безумии ночи -
Где волки в ней идут - где волкодавы.

Тебя лишили тех, кто предан был -
Поэтов - от небес и муз - от Бога,
Вот почему твой полдень так остыл
И так пуста и холодна дорога.

Как давит груз луны и темноты,
Туман заполнен гарью, дымом, пылью,
Не вижу я, когда расправишь ты
Свои подбитые, слепые крылья.

Разит контраст твоих огней - теперь,
И к Западу граница стала тоньше,
Но оттого, что многим вышла дверь
К богатству Мира - боль твоя все больше.

Верхушек сосен туг, тяжел карниз,
Он дождь загородил и луч в овраге,
От золота прогнулись кроны вниз -
К пустым корням, засохшим там - вне влаги.

Но дело есть кому до слез низов,
Когда так хорошо в районе "неба",
Когда закрыты чучелами сов
Все двери за куском воды и хлеба.


Уж ничего и никому не жаль,
Когда стихи и ноты пали в лету,
Когда Искусcтва шелковая шаль
Потеряна толпой в веках отпетых.

Нет ничего теперь в твоих глазах -
Ни глубины, ни чар, ни вдохновенья,
Лишь лики Божьи те же - в образах
И в единичных душах - жар горенья.

Но все-таки до занавеса - акт -
И до конца все может измениться.
Я - далеко, но мое сердце в такт
С твоим стучит - моя больная птица -
Россия...

                2

Венценосная Мученица - Александра Божья
К небесам пришла по бездорожью,
Окропив судьбой святые крылья,
Сквозь туман, мороз,cквозь степь ковылью

Александра Матушка простите
Нынешних сирот благословите
Александра Федоровна - плачем
О России нашей – не иначе.

Где нам взять благие Ваши вести,
Мы стоим на том же самом месте
Ведь Россия и сейчас боится
Как напуганная ветром птица

Ваших дочерей все ярче лики
И царевича – румянец Анжелики
Мы теперь живем, склоняя лица
К Вам небесная Императрица

Как свободны были Ваши дали
Сколько Бога в них мы увидали
Серафим Саровский – Дух нетленный
Близок был Вам в Вашем горе бренном

И теперь нам не поставить точку
Вас рисует маленькая дочка
Вы и муж – и Ваши божьи дети
На иконе в поднебесном цвете

Говорю ей – как красиво - Лика
На твоей Иконе царство бликов
Отвечает – в дыме кориандра –
Это Новая Царица Александра

Гладит ручкой свежую икону
Предается медленно поклону
Говорю – Иисусова Мессия
Что это - она в ответ – Россия

Родилась во Франции но знает,
Что другой Россия не бывает
Что одна ведет ее дорога –
И Россия там, где много Бога

Да пришли, запрятали, убили
Растерзали, закопали в пыли
Только не отнять того, что свято
И воскреснет то, что в ночь распято.

Было много крови, много лая
Но не тронет демон Николая
И семья его иконой нежной
В сердце сохранится безмятежно

                3


Православные храмы раскинули белые крылья
Воссияли сегодня и будто бы полулетят
Все что было недавно осколками, мусором, пылью
Расцвело и воспрянуло сквозь остывающий ад

И ручьи потекли из людей к позабытым иконам
И блаженного ладана струи заполнили свод
Нам пришлось позабыть гимнастерки, шинели, погоны
И кровавый от войн одинокий, больной небосвод

Заиграли сочельники,  тают от меда просфоры
Где-то крестят младенцев в святой, непорочной воде
И поют в анфиладах церковные, новые хоры
И уставшие люди забыли на миг о беде

И заполнила зал золоченый игра литургии
И священники все обрядились в серебряный шелк
И явились моменты любви – небесам дорогие
И бесовский шумок, доносящийся с улиц,умолк

И покуда летят эти белые, чистые храмы
И покуда несут их Господних очей – небеса
Над Россией взойдет благовещенский облак нирваны
Только в церкви - не будет рогатого, черного пса.



                4


Как лилия в тонком сосуде -
Теряешь свой цвет молока,
Я вижу, как праздные люди
Свои надевают шелка.

Как нить серебра аксельбантов
Дожди нависают из тьмы,
Я вижу, как блеск диамантов
Твои затмевает умы.

Как белая ляжет панама
Для нищенки в марево стуж,
Я вижу, как шаг Мандельштама
Все реже - по улицам душ.

Как голубь, стучащийся в раму,
Как мертвая чудо-вода,
Я вижу, как жгут мелодрамы
Стянул твои дни и года.

Как уровень вечера плоский
Растянут в тугие дымы,
Я вижу, как умер Тарковский
В твоем поколении  - тьмы.
 
Как злое проклятие Евы
Заучено нами навзрыд -
Я вижу, как бледные девы
Теряют и Небо и стыд.

Как давит твоя эйфория,
В спираль беспредела летя,
Я вижу, как плачет Мария
Казанская, пряча дитя.



Как кость на фарфоровом блюде         
И сказки забытой посты,
Я вижу, как бедные люди
Свои надевают кресты.

Как в зеркале дно оборвется,
Я вижу сквозь днище сумы -
Как дикою пляской несется
Твой пир в продолженьи чумы...

Иконами - Миро - литыми,
Молитвами, сеющих свет -
Спаси тебя всеми Святыми
На тысячи огненных лет!
Россия...


                5

Как яблочные косточки глотая,
Сырое небо поглощает птиц,
Так - югом  обезумевшая стая,
Не повернет ни крыльев, ни ресниц.

Она промчится над равниной голой
В неровном упоенье высотой
И птичьим обозначит ореолом
Свой крест над близорукой маятой.

Не будет сожаления и страха,
И ностальгии  минет чернозем,
Лишь осознает маленькая птаха -
Что есть свобода выбора - и все.
 
А уж потом она поймет, что сможет
Навеки избежать земную клеть,
Что нет на свете ничего дороже,
Чем состоянье хрупкое - лететь.

И с каждым мигом все пойдет удачней,
Она все ближе будет к небесам,
И с каждой бурей станет все прозрачней,
И станет легче вся - на двадцать грамм.

Но знает кто - что есть такое - Libre...
Чтобы судить ее за этот взлет,
Быть может, птице дан последний выбор -
Отрезать крылья или взять полет.

 
                6

На медленных росах лежит твой таинственный свет -
Безмерная синь - хрусталями берез и сирени,
Россия моя - ты святой, непорочный обет
И я пред тобою смиренно встаю на колени.

Я гимны пою ни твоим и ни чьим королям -
И свитам продажным не дам ни пожатья, ни взгляда,
Я низкий поклон посылаю лесам и полям,
Не трогая сущности бреда и тайны распада.

Я тихой рукой чуть задену янтарность волны
И синее пламя озер расплескаю на щеки,
Печали мои твоим духом невнятно полны,
И дремлет тоска в твоих зарослях дикой осоки.

Мне близок дымок, ускользающий в зарево крыш
И хруст снеговой, запах яблока  - зимняя мякоть,
И золотом утренним, схваченный нежно, камыш
И летняя грязь у реки в состоянии - слякоть.

Мне дороги в белой прохладе объемы садов
И вес голубой наклонившейся ветки - на скатерть,
Я знаю, что путь мой просчитан на много рядов
И жить без тебя - это тоже и плаха и паперть.

Но ляжет - отобранным вновь - золотое пшено
Одним - знак осесть, а другим - лишь ветров колыханье,
И, видимо, это на небе давно решено -
Куда ляжет путь и кому - и зачем испытанье.

Я трогаю бережно ивы серебряный шнур
И мягко ступаю по травам глубоким и тяжким,
Россия моя - как твой лик искалечен и хмур,
Везде лишь рубцы от свинца, от меча и от шашки.

Я бледную почву листвы соберу, как оброк
И шрамы деревьев залью ледяною водою,
Какое столетье к тебе подойдет на порог,
И что принесет оно с ветром и просто - с собою.

Быть может, храним будет твой неземной Херувим
Ты снимешь тесьму слепоты и отчаянья бинты,
Я знаю, ты будешь сиять в белизне своих зим,
И Дух твой прорвется сквозь, красные в ночь, лабиринты.

Меня не ревнуй к невозвратным, чужим берегам,
Мне выпал удел одиночки с характером волчьим,
Я - лишь отрицанье, отвергнутых музыкой, гамм,
Я - лишь отраженье тебя, уходящее молча.
 
Здесь хватит бумаги - стихам и наклона - свече,
И здесь я живу без тебя - ты во мне, как поэма,
И сила любви - расстоянием лишь горячей,
И это - доказан-ная для меня - теорема.

Зато я могу здесь расправить тугие крыла
И выключить бешеный ток усмиренного нерва,
Я здесь обрела ту Свободу, что ты не дала
Я здесь поняла тот полет, что тобою был прерван.

Здесь тоже роняют рассветы багровую нить,
И плачут березы и звуки пчелиного роя,
Я даже успела, как новую мать полюбить
Ту родину, что мне со временем, стала второю.

Мы - дети изгои и жертвенны наши псалмы,
Нам жить далеко от тебя, но и это приемлю,
Мы будем свободными, где бы не сеяли мы
Зерно справедливости в Божью, Великую землю.

И в тысячный раз, выступая из мрака и тьмы,
Мы в тихой молитве выходим на жизни дорогу,
Мы носим Тебя в своем сердце, где б ни были мы,
Как носим в бессмертной душе вдохновение Бога -
Россия...


                7

Под ризами священной литургии
Сомкну ладони в утренней мольбе,
Прости, я не познала ностальгии
По выстраданной - праведной  - тебе.

Быть может, мой уход был слишком резкий,
И я не чту совсем земных границ,
Ушла как образ с потускневшей фрески,
Как лунный пепел с плачущих ресниц.

В моей душе глобальные масштабы -
Я сверху вижу, как мала земля,
Мне видны и равнины и ухабы
И ненависти - мертвая петля.

Мне виден твой покров кроваво-красный
И голубые вспышки Духа в нем,
Мне виден лик божественно прекрасный
В беседке белой охладелым днем.

Мне виден край лесов твоих отвесных
И малахит камней в резьбе оград,
Мне просто все пространства мира тесны
И вся планета мне и дом, и сад.   
 
Мне дорог пух платочный Оренбурга
И Ярославля купольный объем,
И занавес дворцовый Петербурга
И - радужный над Камой - окоем.

Мне слышен сбой сердечного накала
Таежной сказки в наважденье зим,
Мне так понятна глубина Байкала
И в горных скалах – тихий Баргузин.



Мне близок свет ночной Москвы усталой
И дух акаций сочинских аллей,
В закате Лены сок пунцово-алый
И жар колосьев голубых полей.

Мне близко это все, я сердцем вижу
Как ты качаешь грусть в своей дали,
Но улочки спиральные Парижа
Мне тоже прямо в душу пролегли.

А с ними вместе и подсолнух с замком,
Нормандские коровы, яблонь звон,
Сквозь ливень вишни - ветхая шарманка
Французская -  и с ней аккордеон.

Волна Ла-Манша в тесноте барьера
Подлунного - и сна в сквозных крылах,
Таинственная фраза из Бодлера
О вялых розах и пустых духах.

Благие ветры злого океана,
Готические взлеты - света в мрак,
Собор вечерний древнего Руана
И место вознесенья Жанны Д'Арк.

И сквозь деревьев контуры нагие -
Я вновь бреду с тобой в слюде огней
И потому не знаю  ностальгии -
Что ты всегда со мной - в душе моей
Россия...

 
                8

Как неожиданно сегодня
Посыл явился в тишине -
Храм Вознесения Господня
В Коломенском - приснился мне.

Он был в снегу и время встало,
Когда его сжимал закат,
Лишь прочерк тени бледно-алый
Его раскачивал набат.

Он светел был, неправославен
На вид - как зарево и лед -
И - белой готикою плавен -
Вознесся куполом - в полет.

Пятнадцатым от роду - веком -
Откуда форму взял  и свет,
Был создан бренным человеком,
Еще незнающим ракет.



Но эта узость построенья
И выплеск конусный - в объем,
Откуда вещий дар творенья -
Нездешнего - явился в нем.

Он тих и строг своим величьем -
Космический неся намек,
Он, как и мы надел обличье,
Чтоб снять его в заветный срок.

А вечером, когда лампады
Зажгутся в нем, как в корабле
Инопланетном - анфилады
Прожекторов - замрут во мгле,

Он замерев, вместив тревогу,
Земную суету поправ,
Смиренно  вознесется к Богу,
Энергии любви забрав.

И это будет вновь - воочию -
Как было в дремлющем плену,
Я видела - как каждой ночью
Он уносился - в глубину.

Вне перемен и постоянства
Под неземной, небесный хор -
Я слышала, как жег пространство
Вселенское - его мотор.

Я чувствовала круг вращенья
Всех лопастей его крестов
И это был момент крещенья -
И это был момент основ.

Я с ним взлетала - в нимб гигантский
И растворяясь - тлела - ввысь -
И пламя готики христианской
И русской сути вновь слились.

Такой загадочный и древний,
Округлостей лишен и злат,
Вороной белой - бледный гений -
Смешения двух душ - обряд.

Он весь в снегу, стоит как праздник,
Христианства рознь клеймя сквозь льдин,
Как мученик во время казни,
Твердивший, что Иисус - один.

И хоть мой след вдали сегодня,
Я сон смотрела не дыша -
Храм Вознесения Господня
В Коломенском - моя Душа.


Не знаю боль иль эйфория
Заставила меня крещенье взять
Я стала Жанной и Марией
Что значит – Божья Благодать.

                9

Что такое Россия? - Это гром, ниспадающий гулко,
Это - кружево льда, засыпающих накрест озер,
Это - тени дворцов и затянутый бант переулков
И в забытой часовне, стоящий под ликами, хор.

Это - поступь Петра по болотам, где выстроят город,
Это - гордость за мех  и за камни, за лен и за хлеб,
Это - Пушкина сзади, поднявшийся ветрами, ворот
И малиновых шляпок в беседках, нагревшийся креп.

Это - оттепель дач, над канавами веер ромашек,
Это - смех детворы синеглазой и плеск у реки,
Это - танцы берез - в ситце бело-зеленых рубашек
И - проникшие насквозь - летящие в ночь - сквозняки.

Это - просинь морей над серебряной радугой утр,
Это - медленный блик лебедей, в повороте наверх,
Это - ландышей диких, небесный как дым, перламутр
И - раскидистый дуб в перелеске, что мудр и ветх.

Это - песнь соловья на заре у забытой деревни,
Это - ритмы шагов на асфальте больших городов,
Это - пламень истории страшной, глубокой и древней
И - немые погосты с иконами в виде цветов.

Это - хруст снеговой и залитые хвоей - сугробы,
Это - лоно берлоги и жадные взоры волчат,
Это - старые женщины - все без зубов и без злобы
И - скамейки вдоль срубов, где женщины эти сидят.

Это - пляски костра и прыжки над огнем в полнолунье,
Это - режущий воду и воздух слепой ледоход,
Это - длинные, русые косы и очи колдуньи,
И - навеки в лесах - завороженный ею - восход.

Это - юность церквей золотых без мазка и без грима,
Это - выдох пионов бардовых в затерянный сад,
Это - дева - разлука под именем сна - Серафима
И - ее обжигающий полдень вокзальных палат.

Это - в розах передник Цветаевой  - звездною чащей -
Это - Бродского угол, в котором раздвоен полет,
Это - Осипа грот, где он вновь навсегда настоящий
И - действительно смерть, что уже никогда не придет.

Это - девственный Блок и его, у окна, незнакомка,
Это - Тот Ходасевич, что руки тиши целовал -
Это - сказка Чайковского, вжатая в музыку, тонко
И - девятый в штормах Айвазовского - бешеный вал.

Это - Рериха вход в Гималаях - в святые вопросы,
Это - нищий Рублев - первообраз - иконный звонарь,
Это - вышедший в лаптях - великий умом - Ломоносов
И - последний в истории русской - расстрелянный царь.

Это - свадебный сон мотыльков - в ожидании хлопок -
Это - вес Достоевского - праздник ума и вины,
Это - смеси дымов январей - городков среди сопок -
И - последнее танго военной, глухой тишины.

Это - старые фильмы, в которых истертые лица,
Это - их чистота и наивность - святая пока -
Это - важный Шаляпин с гвоздикою белой в петлице
И - божественный бежевый облак в тепле молока.

Это - рельсов и шпал - уходящие войнами нервы -
Это - вдовые избы и бабы, орущие в них,
Это - мальчик-поэт, погибающий в ночь, в сорок первом
И - его недописанный под гимнастеркою, стих.

Это - корочек хлеба ряды, устилавшие скатерть,
Это - красные щеки, уткнувшихся в снег - снегирей,
Это - мрачный поток заклейменных, идущих на паперть
И - сибирские, вечные зимы  их - в тьме лагерей.

Это - жар прикасанья пшеницы с ладонями - плотский,
Это - вереск в ночи - его бледно-лиловая клеть,
Это - Галич и Даль, это - Цой и Тальков - и Высоцкий,
И - непонятый Мастер Булгакова - выбравший смерть.

Это - боль за уход настоящего - методом ловким,
Это - боль за ушедшего ангела с трона зимы,
Это - боль за страну, где Поэтов сменили тусовки
И - за то, что Поэзией стали бестселлеры тьмы.

Это - царство царевен и ведьм, и Кощея шаманство
Это - сказок народных глубины под оком звезды,
Это - зона Тарковского - смертью живое пространство -
И - его черно-белое внутрь - напряженье воды.

Это - вечно гонимые властью - опальные люди,
Это - те, кто был назван обидным словцом - буржуа,
Это - синий букет васильков на фаянсовом блюде
И - неброское кладбище Сант-Женевьев-Де-Буа.

Это - плач площадей, усмиряющих ночи аккорды,
Это - в ризах Иисус в небесах, как его не туши,
Это - мы, и живущие в ней - и ушедшие гордо -
Что такое Россия? - Спросите у русской души.