Затон. поэтическая сказка для влюблённых

I часть: Затон.
 
В шуме гомона лесного, тихой Песней, вдалеке, бьются звуки позывного. Это, верно, на реке! Что бы это быть могло?

Под берёзкой опускаюсь я в пушистую траву, как ребёнок в ней купаюсь… Снова звуки: я встаю. Это точно на реке!

На мгновенье забываюсь. Солнца луч глаза слепит... Тень мелькнула,– это ж надо, надо мной орёл парит! За реку летит! Да, что там, что покоя не даёт? Не иначе, как Иисус прямо по воде идёт?!

Я на реку отправляюсь………………………………

Вот кончаются деревья. Светом воду серебрит. А у берега, в затоне лодка ветхая стоит. И на лодке – что такое?! – мокрой глыбой развалясь, жуткий нелюдь корчит рожи, руки вымазавши в грязь, и при этом ржавой тростью торопливо днище точит, будто вылезти из кожи прямо предо мною хочет.

Вот так диво!!!

Я, под солнечным гипнозом, нелюдю и говорю:
— «Ты поёшь чудные песни?!»
— «Нет, хоть лопни ты, хоть тресни. Я тут переправой правлю, и на тот далёкий берег живо я тебя доставлю. Там звучала Песня рая».

Головой махнувши вбок, нелюдь живо, на песок спрыгнул, лодку оттолкнул, и веслом по днищу ткнул, и подбросил следом тело, я едва за ним успела.

Только в лодке этой села: белый призрачный туман нас окутал с головой, и клубился над водой звук заманчивый и странный нежной Песни безымянной...

— «Где мы, Нелюдь?» – я сказала, но его, как не бывало. И в туманной тишине жутко страшно стало мне………………………

Реку вспять поворотило, лодку вихрем закрутило, и из рук моих весло водной пеной унесло. Я вскочила и упала, и наверно бы пропала... Чья-то сильная рука вдруг меня поволокла из воды, да на песок. Я хваталась за поток... Я боролась, но устала – силы было слишком мало…………………



II часть: Попутчик.

Я в бесчувствии лежала. Время память искажало… На закате мнилось мне, что очнулась при луне, что какой-то старый дед в котелке варил обед… Он смущённо улыбнулся, кашлянул и отвернулся. От костра, как светляки, разлетались огоньки.

— «Дед, скажи мне, где твой сын?»
— «Нету, девка, я – один. Уж почти что целый век я бродячий человек».
— «Кто ж меня от смерти спас? Помню пару светлых глаз и улыбку надо мной... Голос звучный, молодой говорил, что безрассудна, что по жизни будет трудно мне с шальною головой, но найдём мы путь домой».
— «Я во тьме заслышал вой, побежал... И тут с тобой повстречался. Я видал, как соломинкой качал ветерок тебя в воде. Ну и, чтоб не быть беде, из реки тебя достал. И костерчик запалил – это я тут говорил…»
— «Что ли, ты от смерти спас?!»
— «Это – я!  Я тут припас сала, видишь, и вина».

— «Меня тянули из реки две очень сильные руки, и глаз мне не забыть вовек!»
— «Не знаю, девка, я что грек тебе разгадывать загадки?! Поешь, и будет всё в порядке».
— «А, на каком мы берегу, я что-то вспомнить не могу?»
— «По мне, хошь этот, а хошь тот! Я, девка, знаю, тут есть брод, и я, когда бываю пьян, то сплю у табора цыган».

Дед протянул бутыль мне в руки, и что-то говорил, да звуки в его гортанном языке тонули в волнах, на реке… Пила я дедово вино, казалось терпким мне оно, считала звёзды-фонари… Старик буровил до зари. Я слушала и в сон упала – от болтовни его устала. И в предрассветной тишине та пара глаз всё снилась мне………………

Когда последний соловей допел аккордик впопыхах, стал в синем небе чистый свет пленять крылом орлиный  взмах! Парила белая  река,– струилась вдаль издалека, и мы со стариком проснулись.

— «А ну, вставай-ка, слышишь, дед! Пора к цыганам, на обед! С тобой я, на свою беду, дороги к дому не найду».
— «Кузнечик вишь ты, пьёт росу! Как оказалась ты в лесу?!»
— «Нам, дед бы, надо подкрепиться, а заодно опохмелиться».
— «О, эти сладкие слова моё сознанье принимает, и указаньям уступает. Айда! Мы двигаем к цыганам, но знай, они живут обманом»,– сказал старик, сощуря глазки.

Роса искрит, меняя краски!

Мы зашагали вдоль реки, вокруг порхали мотыльки, и завела я свой рассказ, так и не зная, кто же спас меня, когда тот жуткий гном топил дырявый свой паром.
— «Чур! Чур! Да это водяной так посмеялся над тобой».



III часть: Гроза.

— «Из-за реки идёт гроза. Смотри, там в тучах небеса... Ох, ливень бесовый нёсет! Уж листья он пооборвёт! А с нашей стороны реки всё также вьются мотыльки,– дедок задумчиво сказал, на небо пальцем указав. – Но сердце чувствует беду…»
— «Старик, я к броду не пойду».
— «Да, что ты, девка, бог с тобой! Тебя сведу, и на покой отправлю тело я своё, как будто ветхое старьё».……………………………

Вот полдень. Синяя река вдруг стала серой, но пока лишь только лёгкий ветерок стальные тучи поволок… А пред закатом вся вода в ней почернела, и когда накрыл нас пыльный листопад, дед крикнул:
— «Может, ты назад…»

Я поняла – пришли мы к броду, и молча окунулась в воду. Дед громко ахнул:
—  «Святый мой! Ну, может, свидимся с тобой».

Тут разразился сильный град. Я пробиралась наугад... И мигом показалось мне, что голос, плывший по волне, гортанный дедов резко замер. Я обернулась и глазами искала старое тряпье, но сердце знало уж моё, что только что осиротело, что где-то стариково тело.

«Да, где ты, глупый старикан?! Как будто под водой в капкан ты, как звереныш, угодил? Всю душу мне разбередил!»

Я ошарашено рыдала, воды как будто было мало, так нет, ещё из синих глаз Господь водицы мне припас.

«Ах, если б плавать я умела, я б под водою поглядела! За что мне это, боже мой, как я теперь найду покой!?»

— «Эй, дура, уходи с реки!– кричали там, где огоньки. – Утонешь!» – мне кто-то с берега махнул большой узорной красной шалью.

«Цыгане! Дед не обманул. Ну, почему он утонул?!»
 


IV часть: Песня.

Я съёжившись в шатре лежала и вся испугано дрожала, а на меня глядел смеясь мальчишка, весело дразнясь:
— «Ты рыбку на реке ловила? Иль белы-ножки с мылом мыла? Что ж выбрала не добрый час? Тебя никто бы здесь не спас?»
— «Там мой попутчик утонул... Так сильно ветер в спину дул! Во всём виновен водяной, а я уже хочу домой. Но вот куда же мне идти? Всё перепуталось в пути».
—  «Она же бредит. Это бред, там никакого деда нет»,– сказал мальчонка тот украдкой своей седой цыганке-бабке.
— «Вокруг нас, доча, ни души. Одни мы средь дождя в глуши. И табор наш давно ушёл... А внук мой лошадь не нашёл, удрала, глупая кобыла»,– цыганка тихо говорила.
— «Давай я, доча, погадаю и про судьбу твою узнаю. Вот вижу, речка в омут манит… Вот из неё тебя достанет большой и сильный человек, и свяжет вас судьба навек… Вот чей-то старый дед утонет… Вот встретишь ты людей в затоне…»
— «Затон! Конечно! Где же он?!»
— «Да здесь, на нашем берегу, я показать тебе могу».
— «А где тот сильный человек?!»
— «Про это, доча, не известно».

Цыганка затянула песню на незнакомом языке. Меня, как будто по реке та Песня плавно понесла, куда-то – за пределы сна………………


Эпилог.

Когда последний соловей допел аккордик впопыхах, стал в синем небе чистый свет пленять крылом орлиный взмах. Парила от лучей река – струилась в даль издалека!.. И я на берегу проснулась.

Проснулась я и обомлела!!! В меня та пара глаз глядела.…………
—  «Как оказалась ты в лесу? Смотри, кузнечик пьёт росу. Живёшь, наверно, вдалеке? И как ты пробралась к реке, ведь нет тропы по бурелому? Пора искать дорогу к дому. Вставай, тебя я провожу. Да ты немая, я гляжу?! В затоне можно утонуть, здесь говорят такая жуть, какой-то леший, водяной. Вчера ты не была немой, когда…»

Когда тянули из реки две очень сильные руки.



КОНЕЦ


Март, 2000–07.
Редакция 20019г.