Урия Хеттеянин. Восемь теофаний. Послесловие

УРИЯ ХЕТТЕЯНИН. ВОСЕМЬ ТЕОФАНИЙ.

Теофания первая.
Песнь Урии.

"Мы больше не живы, мы - те, кто спустились в шеол.
Удел наш - забыть, что мы видели ночи и дни.
О, если б Ты только расторг небеса - и сошел!
О, если б коснулся Ты гор - и расселись они!

Мой конь без наездника скачет по  хеттской стране,
и если Давид меня предал - то кто не предаст?
И если прощен его грех, кто вспомянет о мне?
Кто снова зажжет свет небес в глубине моих глаз?

Здесь змей - Илуянка, с холодной, как смерть, чешуей.
Мне с ним не сразиться - меча не удержит рука.
Подняться я смог бы и биться - будь только со мной
Твоей колесницы с ковчегом два страшных быка.

Так! Лучше собаке живой, чем убитому льву.
Не петь Тебя мертвым, не славить сходящим во ад
и в этих краях не явиться Лицу Твоему...
Ты - Бог неприступный, Ты - праведен, дивен и свят".


Теофания вторая.
Песнь Давида.

День тот – больше тысяч,
песнь –
выше трона.
Пред рабынями рабов –
до хитона!
Арфы радугой струна
Ноя, Ноя.
Хоровод веди – по два
и по трое.
Бог Израилев, явись
скоро, скоро!
Се – супруг твой,
не стыдись,
о Мелхола!..
Шаг быков, как ход светил –
скор и ровен.
Кто тебя во гробе скрыл,
Хеттский воин?
…Где Ковчег? И – тьма, и – лед,
и – ни шага…
Стон предсмертный разберет
Ависага.
- Где твои умершие?
- Не воскресли…
Оскудели, кончились
песни, песни.


Теофания третья.
Родословие по Матфею.

Слышишь – стихии стонут
с высей и до глубин?
Здесь осаждает город
яростный сын Навин.
Алая вервь Раавы
брошена сквозь проем,
колос дщери Моава
цел под смертным серпом,
юной лозой Вооза,
ростком в пустынных краях
отрутся Рахили слезы,
уймется Иаковль страх.
Нет, не сыны Энкиду
рвут горизонта круг –
Урии и Давиду
светлый родился Внук.


 
Теофания четвертая.
Девяносто и девять.

И омоется кровью Давидов иссоп…

Девяносто и девять взирают с высот.
Страшный лик
над потоком склонили быки,
взрыть способные горы
ударом ноги.
Омрачается свет в херувимских очах,
от тоски ослабели суставы в плечах
и колени с хребтами
качнулись на миг –
перед тем,
как трубящий, неистовый крик,
рев, рычанье и вой,
истребляя людей,
ход светил прекратят,
их свергая с путей,
как иссушат моря
лишь ударом крыла
те создания, что с головами орла.
Раскроят они перьями-бритвами твердь,
перед тем, как придет их черед – умереть…

Девяносто и девять взирают с высот –
всякий кедр упадет, как поверженный сноп!


…Колесницу сдержал Обуздателя жест –
девяносто и девять не стронулись с мест.


Теофания пятая.
Исход.

Ветром бурным ворота срывать-
так только Он приходит, спасая,
горы круша
и кедры ломая -
вниз -
к уже не могущим звать,
тем, кто вдали -
позабыт или брошен,
тем, кто вблизи -
и смертельно устал...
Вниз! -
где неслыханно Имя Божие.
В ризе
дивней горного льна,
Он -
сошедший в забвения бездну
и испытавший ее до дна -
древом Креста - не жезлом железным -
Тот же - все Тот же -
едина черта,
йота едина,
Очи - к очам -
Вынесет,
вызволит -
Драхма, -
Овча,-
Чадо, -
Видишь? -
Ладоней Его
начертанье...




Теофания шестая.
Исход.

И ныне – вовек! –
небывало-иное –
слова, расколовшие горы надвое –
- Идем!
Дождем
обновится пустыня сухая,
и мертвая кожа,
и память глухая –
- Идем!
Зрачок – ко зрачку,
и дыханье – к дыханью,
за руку – рука разорвет расставанье –
- Восстань! Отсюда идем!

Теофания седьмая.

Видишь?
Крылья голубки
прорвали навек
окоём.
Слышишь?
Имя Его
призывают вдвоём
и втроём.
Он пролился
росой на траву,
на пустыню дождём,
Он свободен –
Он стал посреде,
прободенный копьём.
Видишь?
Он одолел,
и восшел,
и воссел со Отцом.
Целование мира –
о Нём.



Теофания восьмая.

Всё то, что желали – сталось
Наоборот,
И ветер не пойман в парус,
А в нем живет.
От полночи до полудня -
Наперекрест –
Закаты стремятся утру
Наперерез,
Сжимать материк не стало
Широт кольцо…

Глядятся галактик стаи
В Его лицо,
А ветер воды тревожит,
Силен и тих.
Друзья на Него похожи,
А Он – на них.




______

12.03.2009

Послесловие.
Христос – надежда сверх надежды. Он - Упование, на которое уповают, когда бессмысленно надеяться. Надежда – упование – одно из имен Мессии. Надежда Израилева. Чуткое, напряженное, радостное ожидание. Знаменательно, что этим мессианским именем называют девочек…Плач женам в радость Христос преложил...

***


Какая горькая судьба. Не-семит, человек из страны хеттов – прекрасных всадников, из страны коней и легких колесниц. Иафетид, европеец – наш древний родственник – захотел служить царю, поставленному пророком Бога Израилева, Самуилом. Чужеземец, доверившийся правому царю, помазаннику Бога,  Давиду. Он восхищен его талантами и добродетелями – смелостью, благородством, великодушием, высокой и чистой религиозностью. Нет ни слова плохого об Урии в Библии. Судя по тому, что он был женат на Вирсавии, он принял веру Давида. И его слова о Ковчеге? –

И сказал Урия Давиду: ковчег [Божий]
и Израиль и Иуда находятся в шатрах,
и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле,
а я вошел бы в дом свой и есть и пить и спать со своею женою! (2Цар, 11:11)

А как поступил Давид с доверившимся им, к пришедшим к его Богу? Он предал его и убил.

А жена, Вирсавия? Удивительно, что она не убивается о муже. Возможно, она поняла, какие перспективы открывает перед ней интерес Давида. Она и позже покажет себя как твердо знающая, что ей нужно женщина – когда речь зайдет о престоле для Соломона.

…У Урии не осталось даже потомков. Это – страшно для человека той поры. Это означает, что он полностью и безвозвратно погиб. Нет продолжения его рода. Никто не совершит жертву Богу о нем, умершим – ведь помнят своих предков, а чужих не помнит никто… Он, Урия Хеттеянин, погиб бессмысленно, погиб наемником, погиб за предавшего его чужого царя, принадлежавшего к истинной вере. Горькая смерть на чужбине – удел верного Богу, но чуждого царю. Возлюбивший Бога Иаковля и Его Ковчег, тайну явления Бога, тайну пребывания Бога с людьми, был предан и уничтожен Его недостойным рабом. Что же, Бог Израилев – Бог пустыни и смерти, как часто казалось его народу по время Исхода?
Да, Давид покаялся, рыдания его составляют Пятидесятый псалом.

Давид был прощен Богом.

Бог простил его…

А как же мертвый, более того - умерший бездетным, Урия? Бездетность в ветхозаветном мире было страшнее любого проклятия - у умершего бездетным исчезала всякая надежда...Где же Правда Бога? Выходит, что Он может прощать "любимцев"? Наступит время, придет Мессия - Сын Давидов - но потомков Урии среди тех, кто встретит этого Мессию, не будет - и по вине - прощенной вине! - Давида...

Тайна...Разрешение ее - только Крест Мессии.

Сыну Давидову, Сыну Авраамову возможно всё. Вообще – всё.
 
Небывшее сделать бывшим и наоборот – если говорить о грехе Давида. Не просто простить любимца, но сделать небывшем убийство человека человеком, дать потомство бесчадному.
Имя Урии, "инородца", не-иудея, смелого воина погибшего из-за коварства Давида-царя, тем не менее, не изгладилось из памяти Христа, из памяти Бога.
 И свидетельство этой тайны – то, что Урия – вопреки всему возможному – вошел в родословие Мессии. Он – предок верного Помазанника, того, кто не предает. От чресл его произошел Мессия. От его – и Давида.

Евангелист Матфей - вопреки всем ожиданиям! - помещает имя Урии (а не Вирсавии, матери Соломона, прямого предка Мессии) в Родословие Мессии. Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею (Мф 1:7).

В церковнослявянском стоит верная калька с греческого - "От Уриины", - от "Уриевой" - так имя несправедливо лишенного Давидом не только жены и жизни, но и нерожденных детей хетта Урии вошло в родословие Того, кто родился, чтобы своей кровью омыть и грех Давида, и дать Урии, как и всем обитателям шеола - "жизнь с избытком".

Он властен и над умершими – для Него нет умерших, Он Бог живых, а не мертвых.

Парадокс? Но это слово по-гречески означет буквально «преславное». Да, это – дело воистину Божие, преславное. Христос делает Урию-хетта соучастником в славе среди Своих предков по плоти. В Родословии Мессии примирились Давид и Урия – во Христе. Примирились они и в Царстве Христа.

Тайна – Родословие Того, кого называли Сыном Давидовым, и который был неизмеримо более Давида.

«Как же Он – Сын ему?» - спрашивает Христос о Давиде, возводя ум слушателей к тайнам, превышающим законное плотское родство. «Не только те, кто по плоти – Израиль», - напишет потом апостол Павел.

Бесплодного, сгинувшего, умершего –по малодушию царя, по недостоинству того, кто был избран в Свои служители Богом – Христос оживляет и делает Своим предком.
Это стоило Христу, как пишет Антоний Сурожский, всей жизни Его и всей смерти Его...О таком прощении - такой ценой, иной ценой прощение не дается - молят Христа Бога все грешники и поныне - Он совершает это оправдание. Это страшно, но таков наш Бог.