Они поклонялись звёздам

Два полушария во тьме вращаются земных,
похожие на доли одного большого мозга.
Лоботомическим ударом рассекая их,
пролёг меж ними Берингов пролив
и боли крик унёсся к звёздам.
Туда же вперила свой взгляд
пустая керамическая маска.
То жизнь была иль просто затянувшийся полёт
до океана над пустыней Наска?
Я вижу медный отблеск ритуального ножа,
крови по каменной плите течёт густая краска,
и трупы голые рабов уложены, как в баночке минтая спинки.
На запад увлекает чёрный шар богов
очередного Инку.
И белорусский просыпается песок
сквозь пулевое кружево на отслужившей фрицу каске.
Живой, я жадно пью, губами обхвативши чайника сосок,
событий небывалых боль колотится в висок,
и снова – шара погребального слепой полёт
над выжженной равниной Наска.

Во лбу пробиты кости и отсасывают мозг,
глаза мне вынули и вставили тряпичные тампоны.
Я побеждён. На голове моей наводят лоск,
как на ботинке. На лице малюют лик Горгоны,
чтобы поднять свой имидж у знакомых и гостей.

Далёкий протоперуанский мир,
дремучая игра костей.
Край пирамид и золота
и мёртвых городов немая сказка.
В закат, откуда до сих пор не прибыло вестей,
влачится Инки погребальный шар
над рыжею пустыней Наска.

Закат над океаном ласков.