Надежда

есть сны,
в которых боль такая яркая,
не встретишь такой в жизни.
боль духа,
переполняемого чувствами любви,
ждущего разрыва лоскута похожа на томленье.
боль тела,
последняя, перед пробуждением,
которое спасеньем от оков является всегда,
на ужас взгляда в неизбежное похожа,
на понимание неизбежности конца.

неважно, был ли выстрел или асфальт,
удар в который телом был последним чувством.
я эти сны записываю, чтобы со временем не забывать.
хочу я помнить чувства, рождающие чувства.

я встретил тебя там, в похожем сне,
среди стен дома твоего без крыши,
в нем не было ни света, ни теней,
был сумрак - пелена без времени застывших
чувств, мыслей, образов -
собрание воспоминаний,
без красоты и ужаса глубоких и живых,
в стены проникнувших  и ставших камнем,
вечно холодным, но живым.

там вечером друг с другом порознь общались мы,
до поцелуя,
который сам себя решил,
он не был поцелуем высших чувств, казалось,
он был как был,
и должен быть таким.
в нем не было ни капли лицемерия,
в нем не было ни света, ни огня,
ни темноты,
любви в нем тоже не было.
в нем была ты, как есть,
и я любил тебя,
я чувствовал тепло, свое к тебе,
тебя,
твою стальную волю,
решимость, цель и силу,
безумие и одержимость,
я видел лица негатива...
я видел боль твою, и я любил
сомн лиц, твой дух через себя с собой решительно боролся,
и я любил тебя, хоть это и не нужно было вовсе.

рассказывала мне о поиске своем ты,
что обрела, и что ты еще ищешь,
ты не успела до, нужно успеть потом,
собрать, есть шесть, себя седьмую ищешь.

мы вышли, ты прошла,
но между нами
встали двое -
мой страх и моя боль,
проснулся я,
за барной стойкой ты пила одна.
ты не ждала меня.
ты помощи не ищешь,
ты не любила.
сама собой была.
и если есть у мира движущая сила,
то для нее теперь есть имя у меня.