Зимнее солнце. Цикл

          30 декабря 2013 года

Зима без снега; скоро Рождество
Засветит лампы и затеплит свечи.
И звёздочка молчальным рукавом
Взмахнёт,
Отрёт слезу по-человечьи.

Придёт и встанет
Над седым гумном,
Над решетом, над сутолокой белой,
И вновь взмахнёт охранным рукавом,
И запоёт, одна на свете целом.

И плач младенчика,
И колокольцев плач –
Пройдёт миры и прутья, и препоны.
И сонм волхвов, и ослик, и палач
Склонятся тихо к матери на лоно:

Земля уснёт
Без снов и без забот;
Удержит небо ясное знаменье.
И всё вокруг узнает и поймёт –
Печаль, любовь
И долгое терпенье.


                *  *  *

Ворон дуделки и пищалки,
Деревьев голые миры.
И вспомнятся Голгофы галки
И снег, умерший до поры.

И наледь сонная, и пруда
Рогатый раковинный лёд.
И та затмения минута,
Что к вечной ясности ведёт.


              * * *

Да, Рождество,
без снега Рождество.
В сети деревьев – в решете и сите.
И вы помола крупного его
муку
в себе, как таинство, несите.

Не торопитесь – будет вам дано
вперёд заслуг; молитвы не твердите,
чтоб завертелось дней веретено
без важных дат, без памятных событий.

Но приходите все – над вами длань
Того, кто в яслях
звучных и овечьих
вдруг закричал
в серебряную рань
И в немоту страданий человечьих.


                *  *  *

Когда рука записывать велит
Ещё не ведомые строки,
И праздный ум, как старый инвалид,
И разум – как старик глубокий, –

Весёлый луч, гремучая струя,
Роясь, на вас, как дождь Зевесов, сходит,
И в тишине святого забытья
Душа бессмертной музыкой исходит.

Смотри, смотри – на крыльях перьевых,
На белых крыльях, над яслями
Звезда стоит; и смертный волхв притих,
Слегка склонившись над Дарами.


                *  *  *

Змеи позёмок,
как змеи пустынь.

Время моё, не ожгись, не остынь.
В трубном сиянье –
в пути, без пути –
Угол, очаг
и ночник свой найди.

Угол, очаг –
и вневременный кров;
Крики овчарни,
мычанье коров.

В небе – журавль,
синица в руках.
Мать;
и младенчик
в тугих пеленах.



           Зимнее солнце

                1

Светило белое и низкое зимы,
Когда твой лик проглянет к нам из тьмы
Бесснежья дикого, беспамятства ветвей,
Из серебра и платины твоей?

Тебе навстречу – речи и стихи,
И смех, и лёд притихнувшей реки,
И грай ворон, и ворох голубей,
Окормленных простылостью твоей.

Светило скользкое, по времени скользи
На всех парах; у вечности в горсти
Ты факел стелющий угаснувших миров –
И темноты сияющий покров.

                2

А было время, в Вифлеем звездой
Ты заходило на ночной постой.
Глядело сверху, серебрясь, на хлев;
Потом ушло, сиянье заперев.

А там внизу – огни и суета;
А там иная вспыхнула Звезда.


                * * *
 
Хоть не Вергилий я и не Эсхил,
Но тогу строгую мне лира предписала.
И всё, во что я верил и любил,
В шутейном мне обличии предстало.

Вот – Моцарт-бог, вот рыцарь без копья,
Двор без кола, без времени застава –
И серый снег, и молодость моя,
Что так темно и быстро промелькала…

Вот мой притвор и хор, где дирижёр –
Корявый жест; вот смертные пределы.
И я вхожу в разрушенный простор
И в серый снег, и в свет смертельно белый.