В операционной

Помню явственно всё, как побыл за чертой,
Шаг за шагом запомнил, что было:
Как на стол положили, а в комнате той
Неприятно лежать. И знобило.

Всё там в светлых тонах, куда только ни глянь.
Всё – по правилам. Сколько же правил!
Медсестра мне вколола какую-то дрянь.
Тот укол меня в бездну отправил.

Не поверят (я знаю) кому рассказать –
Очутился ну как в преисподней!
Вдруг какой-то чудак стал стихи мне читать,
Будто уши нашёл посвободней.

Всё чернело вокруг, только жёлтым был стол.
За него впопыхах усадили.
Видно, принято так: мол, сиди, раз пришёл,
Наслаждайся, пока что при силе.

Рядом бьются шары. Фишки. Страсти накал.
Там тасуют колоды верзилы.
Ну а этот стихами ну так доконал,
Прямо слушать его нету силы!
 
Был приглушенным свет (маловато огня).
В целом, грустный – вокруг колорит.
Как закончил поэт, напряжённо меня
Выжидающе взглядом сверлит.

Я не понял тогда и сейчас не пойму:
Отчего столько сил мне явилось,
Чтобы смело ответить задире тому?
Ну а дальше – само получилось…

Я ему говорю: «Ты смотри никому
Не читай свои грешные «вирши»!
И нужны они только тебе одному.
Сам-то веришь во всё, что ты пишешь?!»

В это время в глаза стал мне свет проникать,
Но зрачки утонули, как в вате.
А хирург ассистентам велел зашивать,
Прямо так и сказал: «Зашивайте!»

Я в себя приходил, всё вокруг узнавал…
И спросил: «Не буянил я? Честно?»
Но врачи отвечали – я что-то мычал,
Ну а им было неинтересно.