Монолог Гамлета, Уильям Шекспир

Быть иль не быть – вот в чём вопрос.
И что достойнее:  терпеть судьбы удары
Или подняться перед нею в полный рост,
И положить конец её обидам старым?
Лишь миг и всё, и вечный сон –
Предел сердечного томленья.
Телесных чувств избавит он,
Душе подаст успокоенье.
Да это ли не цель? Не к этому ль стремленье?
Но, только кто ответит мне –
Какие в этом вечном сне
Я буду видеть сновиденья?..
Ответа нет и в том ответ
На то,  что нам на много лет
Продлит и горя, и лишений.
Кто снёс бы столько унижений:
Позор, гоненья, выходки глупца,
И правду перед ложью на коленях,
И святость под ногами подлеца?
Кто мог бы с этим день прожить,
Кого бы жизнь здесь удержала,
Когда всё можно разрешить
Одним лишь лезвием кинжала?
Кто согласился бы страдать
Когда б не тайная печать,
Когда б не страх шагнуть во тьму,
Откуда небыло возврата ещё, пока что, никому?
И мы в потемках страха обитаем;
При тусклом свете разума бредем;
Неведомое в корне отрицая,
Быть со знакомым злом предпочитаем
И робко по течению плывем.
Плывем трусливо огибая мели,
Меняем путь, почти у самой цели.
               


                William Shakespeare:
                _____________________
                To be, or not to be: that is the question:
                Whether 'tis nobler in the mind to suffer
                The slings and arrows of outrageous fortune,
                Or to take arms against a sea of troubles,
                And by opposing end them? To die: to sleep;
                No more; and by a sleep to say we end
                The heart-ache and the thousand natural shocks
                That flesh is heir to, 'tis a consummation
                Devoutly to be wish'd. To die, to sleep;
                To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub;
                For in that sleep of death what dreams may come
                When we have shuffled off this mortal coil,
                Must give us pause: there's the respect
                That makes calamity of so long life;
                For who would bear the whips and scorns of time,
                The oppressor's wrong, the proud man's contumely,
                The pangs of despised love, the law's delay,
                The insolence of office and the spurns
                That patient merit of the unworthy takes,
                When he himself might his quietus make
                With a bare bodkin? who would fardels bear,
                To grunt and sweat under a weary life,
                But that the dread of something after death,
                The undiscover'd country from whose bourn
                No traveller returns, puzzles the will
                And makes us rather bear those ills we have
                Than fly to others that we know not of?
                Thus conscience does make cowards of us all;
                And thus the native hue of resolution
                Is sicklied o'er with the pale cast of thought,
                And enterprises of great pith and moment
                With this regard their currents turn awry,
                And lose the name of action.-Soft you now!
                The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons
                Be all my sins remember'd.