ZA RA. ЗА РА

из текста "Испытание любви нанотехнологией. Повесть Непрощённый"

Перегудбай до всех территорий.

          Можно было начать утро с чашки кофе, как любому нормальному человеку. Однако он уже давно понял, что его норма никогда не совпадет с миром пропагандируемым как нормальный и общепринятый.  Посему начало дня было положено сигаретой ,   полстаканом вермута со льдом и внимательной пробежкой взглядом по пейзажу за окном.

          Сначала в поле зрения попал довольной  крупный дымчато-черный ворон со странным хрипло коротким тембром голоса, птица и её голос одномоментно создавали  впечатление, что стиль передачи этой пернатой штуковиной информации ему достаточно хорошо знаком.  Это не ширпотреб – это эксклюзив, что с одной стороны не плохо, разумеется, не плохо, что  ворон, всё ж таки, более дорогой экземпляр, чем загадившие всё и вся голубки, а  такого в пустопорожние акции не бросят- уровень, так сказать.  Хотя и бывает, что то, что кажется вам подъемом, на самом деле чей-то лихой спуск. И, возможно, даже спусковой крючок. Посему с другой стороны, от вещего до зловещего нет никакого промежуточного звена.  И короткие реплики, напоминающие ночной сеанс одновременной игры, как раз и доказывают – всё под контролем. Не спится, господа? Разве что: делай скидку на разницу часовых поясов.

          Отключившись от ворона, наблюдатель от неожиданности попашейся на глаза вещи хватанул дыма и резкий, словно ножевой порез, сгусток отравленного воздуха прорвал легкие: на соседней стене, гораздо ниже ворона, но и выше нормального человеческого роста красовалась свежая красно-бордовая надпись:  ZARA.

          Именно на этой ноте закончился с час назад его ночной выход, или ввод. ZA-RA. Может в доме  напротив поселились турки, и так обозначили территорию?  Но как им удалось так быстро взять след?  Суки, вынюхивающие что-то под завалами? Или вот тот ворон… но ворона уже простыл след… В  этом мире существует  только одна константа – время и место действия.

         Так что там с местом? Где должна вспухнуть эта   багровая надпись?

         Всё приходит во время только к тем,  кто умеет ждать. Не прикасайся ни к чему – не оставляй  своих пальчиков. Они тебе ещё могут пригодиться.  Кто-то из литераторов утверждал, что если на сцене висит ружье не за горами день, когда оно выстрелит.

         И так… Прага… Театральная… Он замер в ожидании: прямо на уровне глаз красовалась та самая сигнальная  точка: ZARA, каким-то только им известным образом клонированная в пространстве. Невольно парень огляделся: того, отдающего короткие команды прокуренным голосом, ворона рядом не наблюдалось. Зато наблюдалось другое: Сметана. Проданная невеста. Эсмеральда.

         У него в Праге были дела другого рода, но кто может знать : какой из родов в данную минуту диктует свои условия пространству, и как ротозеев тянуло на Гревскую поглазеть на расправу над очередной жертвой инквизиции, так и его к Сметане – не вспорхнет ли в каком узеньком ответвляющемся от главной магистрали проулке серо-дымчатый крылатый вестник. Случайность совпадение двух информационных посылов: его навязчивой мысли облаченной в французское поношенное платье цыганки или ромалы и чужой, но четко выданной угловатой надписи: ZARA. Случайность… Случка сук, что-то там пытающихся вынюхать под грудами искореженных остатков. Может быть …

        Неожиданно, мысль проваливается в грохот и резкую тишину. Землетрясение? Не хилый пророк тот ворон… потом  возникает гул, крики,  и из проулка неподалёку на проспект выскакивают какие-то  возбужденные  люди.  Землетрясение  выглядит театрально и несколько искусственно.  Но пока все бегут от, он, всё ж таки победив здравый посыл разума, идет туда… Так и есть – они объявляют шах на Сметана. 

        Под ногами хрустит стекло, пахнет какой-то странной химической смесью, неуловимо  исчезающей в глубинах памяти этот запах оставляет о себе только одно:  он слышал нечто похожее по ту сторону: химический димержи. Передача информации на запах. Свой – чужой.  Кто  более прав:  человек или собака.  Последняя  - ибо у неё нюх.

        Изрезанные осколками бледные лица,  зияющие,  словно вырванные глаза,   провалы на месте бывших окон,  периодически срывающиеся с верхних этажей куски  толстого оконного стекла, крики и ругань… 

- Что это за здание? – он пытается помочь присевшей у бордюра на мостовую светленькой разлахмаченной  девушке, в волосах которой словно серебряная пудра проблескивают  мишурой  острые грани  стеклобоя: судя по всему перелом ноги – мысль действует в одном направлении – надо её перенести в более безопасное место,  но разум в тот же момент ведет совершенно отличную партию: что это за здание?

          Девушка, уже подхваченная на руки,  одновременно стонет, плачет и пытается отвечать на его вопросы:

- ГАИ.

- Как ты сказала?

- ГАИ. Государственная авиационная инспекция.

          Над ними трещат вертолеты –всё ясно, первое, что  сориентировавшись перекрыли :  небо.  Переулок наполняется спасателями и собаками. Под ногами трещит стекло и штукатурка.  Запах… Он,  наконец,  ассоциирует его в своем сознании: зарин. Полусон, полуявь – пахнет химическими реактивами. Собака более права – у неё нюх.

           Вот уже та самая девушка,  словно в испанском сапоге,  в белой гипсовой накладке, фиксирующей сломанные кости.  Инквизиция ищет отступников и отступниц для зрелищ на Парижской площади. Проулок перекрыт – теперь туда нельзя. Суки ищут раненых под завалами. Вертушки барражируют небо. Хаос сменяется порядком.

          Чем больше узнаю ГАИ – тем больше нравится таможня? Что там лепетал в таких случаях русский?

          Долетались суки…

          Аэропорт Шарля де Голя встретил как обычно, и молодой человек улыбнулся своему фатальному озарению, пришедшему на развороченной донельзя улочке Праги: долетались, суки.  Ему рано поддаваться глобальному намазу:  ни возраст, ни положение, ни время – не совпадают с безысходностью старческого нагнетания  ионов в атмосферу. Никакого предгрозового  фронта, который переломает хребет одной из систем,  не предвидится – сколько бы деревьев не вырвало с корнями –  молодая поросль только обрадуется возможности очищения пространства от спрессованной столетиями корневой системы добиваемых природой былых великанов.

          Отметившись по всем необходимым адресам,  он не устоял и двинулся в предместья:  получить информацию о Зое можно было только на месте, такие вопросы никогда не обсуждались  вне тщательно охраняемой территории.

- Мы следим за её текущим состоянием, - врач отделывался дежурными фразами, как обычно делая упор на финансировании содержания указанной пациентки.