Нерастраченная грусть

 Я, помню, жил однажды на квартире
 У  бывшей агентессы ГРУ,
 Что как-то потерялась в новом мире,
 Всё говорила: "Скоро я умру!"
 Она бывала до того в Париже,-
 Открою тайну - но всего одну!
 Не встала, тем не менее, на лыжи,
 Не бросила потом свою страну.
 Ещё я помню, как мы песни пели,
 Вернее, пела-то, скорей, она,
 Я, тоже подпевал ей еле-еле,
 И музыка на всех была одна.
 Конечно, это песня о России,
 Хотя и жили мы тогда в совке.
 Тогда её тут часто голосили -
 Нажравшись или будучи в тоске.
 ...Я убежал потом на баррикады,
 И суматоха тех дурацких дней
 Построила какую-то преграду
 Меж мною и разведчицей моей.
 Я не раскрою здесь пароль и явки,
 Понятно, что  претит мне эта слизь.
 Но только видел: будто бы пиявки
 Сосали из моей хозяйки жизнь.
 Ну, предали разведчицу - так вышло,
 Друзья и муж, система и страна,
 Но понял я, мелодию услышав -
 Предавших всех простит она сполна.
 Я про себя здесь говорить не буду,
 Тем более, мой голос был второй,
 Она же пела так, что знала будто:
 Окажемся мы скоро за чертой!
 Одна всего лишь песня, но какая!
 И пела как разведчица её!
 В неё вмещалась боль её земная
 За небо, в коем рыщет вороньё!
 …И в Дубоссары ездил я, и в Грозный,
 Не раз потом испытывал судьбу,
 А после стал поэтом несерьезным,
 Сижу и надуваю здесь губу.
 Но помню старой жизни я моменты,
 Что помогают мне писать стихи,
 Как будто оставляю документы,
 Чтоб после оправдаться за грехи.
 Пестрят журналы: сваливать пора бы!
 И день, и ночь им вторит интернет,
 А мне по нраву русские ухабы,
 Мне тоже без России счастья нет!
 Да, мы не спели больше про отчизну,
 По-прежнему горланит песню пьянь,
 Но ею я горжусь и зубы стиснув:
 Ко мне не липнет западная дрянь.
 И мы ту песню пели по-другому:
 Мол, «быть державе завтра, иль не быть!»
 Хотели ей, как другу дорогому
 Помочь, или совсем собой закрыть!
 Нам важно было, чтоб жила Россия,
 Стряхнув с себя прозападную гнусь,
 Осталась неразгаданною сила,
 Осталась нерастраченною грусть!