мы верим в истину, верим в чудо, мы верим в Бога, в конце концов, что в день последний (читайте - судный) он вдруг откроет свое лицо всем тем, кто курит отнюдь не опий, а чисто ладан и фимиам... мы столько времени были в... клетке, что эта сказочка пап и мам звенит в ушах лебединой песней и повисает на них лапшой... я знаю что-то поинтересней о том, как все будет хорошо, о том, как файлы воспоминаний сольют в корзину, нажав на спуск, и наши светлые имена неуютно сгинут... да ну и пусть, такая странность несовпадений была зашита в программный код, мы все заложники заблуждений, а все случится наоборот... путь нарисуем, ходы пропишем, зачем нам снега просить зимой? мы так пахали на тех, кто свыше, что хватит сил расколоть ярмо, и мы останемся со своими, оставив silence для тех ребят, и нам останется наше имя...
Давай надеяться на себя.
silence
© Copyright: Мин Тай, 2013
Свидетельство о публикации №113123005083
Свидетельство о публикации №113123005083
Рецензии
Я Уроборос, я голый Феникс, я обгоревший бескрылый птах, бог-богоборец, vagina-penis, орёл и решка...
В чужих устах я так устал от пустых проклятий в набитых мною несытых ртах, что на глиста стал похож я статью, и харкать гноем на тень Христа в тени креста я устал не меньше, но что поделаешь - смерти нет, есть только дети мужчин и женщин, да семь наделов чужих планет, да звон монет - чешуёй по коже, да поминальный протяжный звон... Да, смерти нет. Но ведь жизни - тоже. Так что же с нами? Неужто сон?
Я Уроборос, я бесконечен, и хвост - всё то, что не голова, и перьев поросль болит, как печень, и в осень пошло летят слова... И целовать этот хвост противно, и укусить его западло, и мне бы в ад давно уползти, но на небеси возлюбили зло. И сам себя я люблю и плачу, и снова плачу и хохочу, в своих объятьях себя же трачу на бред собачий и перья чувств. Они потеряны всеми, всюду, и сожжены на хвосте времён, а вместе с перьями вера в чудо, с ней иже ны...
И приговорён я грызть сей хвост обгорелый, горький и помнить вечно, башку обвив, о брызгах звёзд на тарелках гор и о бесконечной большой Любви...
Я Уроборос, я память предков, я амнезия, я тьма и свет, костёр и хворост...
...возврат каретки...
Плевать на зиму мне. Смерти нет.
Не Помню Кто 07.02.2014 01:48 • Заявить о нарушении
В чужих устах я так устал от пустых проклятий в набитых мною несытых ртах, что на глиста стал похож я статью, и харкать гноем на тень Христа в тени креста я устал не меньше, но что поделаешь - смерти нет, есть только дети мужчин и женщин, да семь наделов чужих планет, да звон монет - чешуёй по коже, да поминальный протяжный звон... Да, смерти нет. Но ведь жизни - тоже. Так что же с нами? Неужто сон?
Я Уроборос, я бесконечен, и хвост - всё то, что не голова, и перьев поросль болит, как печень, и в осень пошло летят слова... И целовать этот хвост противно, и укусить его западло, и мне бы в ад давно уползти, но на небеси возлюбили зло. И сам себя я люблю и плачу, и снова плачу и хохочу, в своих объятьях себя же трачу на бред собачий и перья чувств. Они потеряны всеми, всюду, и сожжены на хвосте времён, а вместе с перьями вера в чудо, с ней иже ны...
И приговорён я грызть сей хвост обгорелый, горький и помнить вечно, башку обвив, о брызгах звёзд на тарелках гор и о бесконечной большой Любви...
Я Уроборос, я память предков, я амнезия, я тьма и свет, костёр и хворост...
...возврат каретки...
Плевать на зиму мне. Смерти нет.
Не Помню Кто 07.02.2014 01:48 • Заявить о нарушении