Филадельфийский цветок

Никто уж не помнит, давно это было,
И ночь лишь свидетель печальный.
Девица одна капитана любила,
Из страсти не делая тайны.

Их всё разделяло, но взоры упрямо
Стремились от Севера к Югу.
«Люблю», - говорил он. Она лишь: «Te amo…»
Но поняли души друг друга.

И скоро матросы пари заключали,
Когда капитан их достойный
Сорвёт, позабыв про былые печали,
Цветок Филадельфии знойной.

Укрыты их чувства ночным покрывалом
И филадельфийскою тенью.
Она о любви по-испански шептала,
Он бредил по-русски в смятеньи.

Он ей не дарил ярких роз до рассвета,
Как солнце, они многолики.
Лишь белый шиповник меж строчек сонета -
Прозрачные лунные блики.

Она католичка, а он православный,
Испили любовного яда.
Но каждый из них так любовью отравлен,
Что к счастью не видит преграды.

Где нынче её ожиданий виновник
И горестных долгих прощаний?
Давно уж засох пожелтевший шиповник –
Залог тех далёких признаний.

Надежда и вера давали ей силы,
Ждала, слепо веруя в чудо.
Но вести пришли: лихорадка сгубила,
Не вынес тяжёлой простуды.

Вот келья. А в ней только Дева Святая.
Монахиня смежила веки.
И снова в дорогу его провожает
Она, одного и навеки.

И годы в молчаньи летят похоронном,
А в мыслях Кончиты, как птицы,
Два русских фрегата: «Авось» и «Юнона»
Обратно спешат возвратиться.

Кто не был на тех берегах, лишь поверьте,
И воздух здесь полнится страстью.
Ведь южная ночь – для любви и для смерти,
А день – для молитв и причастья.


*Te amo - я тебя люблю (Исп.)