Как мы с другом встретили новый год в сауне

Я сижу в кресле в громадной комнате. Это кабинет. В нём стоит дорогая мебель вся украшенная золотом, серебром. На стенах висят золотые фонари, в золотых подсвечниках горят свечи. Электричества нет. На полу большой, красивый ковёр. На ковре стоит круглый чёрный стол. На столе лежит большой золотой поднос. На подносе стоит большой серебряный кувшин и серебряный стакан. В кувшине вода. На столе чернильница, в чернильницу воткнуто гусиное перо и рядом лежат газеты, листы бумаги и папка. Я встал из кресла, хожу по комнате. На мне халат, вышитый золотыми и серебряными нитками. На ногах туфли комнатные, носы острые, загнутые кверху. В комнате стоит большой камин. На камине – статуэтка из золота. Около камина стоит большое кресло. Я подхожу и сажусь в него. Лакей кладёт дрова в камин, дрова горят и трещат. Мне жарко. У меня на руках, на пальцах надеты перстни. Руки вспотели. Носовым платочком я протёр лицо и руки. Сижу, дремлю. Слышу лакей говорит: «Ваше сиятельство, не пора ли Вам  спать? Пойдёмте. Я Вас раздену и уложу в кровать». Я спросил: «Ты кто?» Он ответил: «Я Ваш слуга – Григорий». Я ему сказал: «Пошёл ты вон. Я сам знаю, что мне ещё рано ложиться спать!». Григорий опять: «Ваше сиятельства завтра рано у Вас встреча с царём. Вы должны пойти к царю Ивану Грозному с отчётом, как прошёл день». Григорий повёл меня в другую комнату. Это спальня. Посреди комнаты стоит большая кровать. Она такая широкая, что десять человек поместятся. Лакей Григорий снимает с меня одежду, вешает в шкаф и несёт ночную пижаму, одевает на меня. На голову – чепчик. Уложил он меня в кровать. Я говорю: « Такая жара, у меня сил нет». Лакей отвечает: «Никакой нет жары», и свечи потушил. «Завтра приду, спи спокойно», задёрнул на окнах шторы и ушёл. Меня разбудил бой часов. Часы висели на стенке. Зашёл лакей Григорий и говорит: «Ваше сиятельство, пора вставать». Я встал. Лакей проводил меня в ванную. Обдал горячей водой. Я ахнул : «Ты меня обварить собрался ?!» Лакей говорит: «Вода холодная».Вытер меня полотенцем, взял за руки и повёл в спальню. Одел на меня до колен чулки, белые трикотажные брюки выше колен, на ноги – туфли лаковые. Потом сюртук-пиджак. Рукава шиты золотом, пуговицы золотые. Одел ещё на меня парик, подвёл к зеркалу. Я себя не узнал. Спросил: «Зачем?» Он ответил: «Так надо».
Взял меня за руку и повёл в столовую. Сказал: «Завтракать». Зашли в столовую. Комната большая. Пол паркетный. На стенах узоры. Стоит дорогая мебель, украшенная серебром, золотом. На стенах висят портреты, картины в золотых рамах. Стоит большой круглый стол. На столе постелена белая кружевная скатерть. На столе стоит золотой поднос. Но подносе серебряный самовар стоит и шипит – кипит. Около самовара стоит подстаканник серебряный. В нём тонкий стеклянный стакан. Григорий налил в стакан чаю и поставил мне. Ещё поставил много тарелок разных. Что за еда, я не знаю. Я спросил: «А это что за черви?» Григорий ответил: «это устрицы. Кушай». Я поел. Меня вырвало. Слуга вытер мне салфеткой лицо и руки. Сказал: «Пойдём к царю Ивану Грозному».
Мы вышли на улицу. Около крыльца стояла тройка белых лошадей, запряжённых в карету. Сбруя блестела. На дугах висели колокольчики. Лошади мотали головами, колокольчики звенели. Хвосты висели до земли, гривы закрывали спины. Карета была украшена серебром и золотом. На лавочке спереди сидел кучер, держал вожжи, чтобы лошади не убежали. Слуга Григорий открыл дверь кареты, помог мне сесть, захлопнул дверцу, сам встал позади кареты, и крикнул кучеру: «Трогай». Лошади, как будто летели, гривы их развевались, колокольчики звенели.
Когда подъехали, Григорий закричал: «Приехали». Кучер остановил лошадей. Григорий соскочил с кареты, открыл дверцу, мне сказал: «Выходи». Помог мне выйти, взял портфель с бумагами и меня за руку, и мы с ним пошли. Около дверей стояла стража - двое мужчин с винтовками. Спросили нас: «Куда мы идём?» Григорий сказал: «К царю Ивану Грозному с докладом». Мужчина открыл нам дверь, мы зашли к царю Ивану Грозному в кабинет, в приёмную. Я оробел. В высоком кресле сидел мужчина. Это – Иван Грозный. На голове у него одета высокая корона. Вся блестит, камнями усыпана. В руках держит жезл и меч. Увидел нас, спросил: «Кто вы?» Лакей Григорий сказал: «Прибыл с докладом Чекарды Чекардыевич Чекардышен. Посол Англии». Я ему сказал: «Что ты мелешь? Я – Фёдор Фёдорович Фёдоров». Григорий сказал: «Сними шляпу, покланяйся и доложи!» Я снял шляпу, долго ей махал, а потом головою тряс. Григорий ткнул меня в бок пальцем и тихо сказал: «Докладывай!» Я заорал: «У НАС ВСЁ ГУДБАЙ!» Царь Иван Грозный нахмурил брови и сказал: «Сегодня будет бал вечером. Вы поедите на бал и всё мне доложите. После бала извольте ко мне приехать». Я заорал опять: «ОКЕЙ!» Царь Иван Грозный встал на ноги, стукнул посохом об пол и погрозил мне кулаком. Я зазаикал. Григорий взял меня за руку и повёл на выход. Мы вышли на улицу. Я был весь мокрый. Вспотел. Около крыльца стояла наша карета. Григорий открыл дверь и помог мне сесть в карету, захлопнул дверцу. Я сидел, икал и вытирал пот с лица и рук. Мы поехали. Я дремал, слышно было, как звенят колокольчики. Георгий закричал: «Приехали!» Спрыгнул с заднего сиденья на землю, открыл дверцу, взял мою руку и помог мне выйти из кареты. Григорий нёс портфель. У двери стояла стража. Спросили, кто мы. Григорий сказал, что идём от царя Ивана Грозного . Стража открыла дверь и мы зашли в громадный зал. У стен стояли стулья. Я сказал: «Григорий, как хорошо, что стоят стулья, я могу посидеть».
Григорий ответил, что сидят только дамы, мужчинам не положено. Народу было много. Девушки и кавалеры были одеты очень красиво. Все девушки держали веера из перьев. Стояли и обмахивались ими. Я сказал: «Какая жара!», Григорий ответил, что никакой жары нет. И вот заиграли музыканты. Вышла на сцену высокая, стройная девушка. На ней было белое платье до пола, оно всё блестело, покрытое блёстками серебра. Девушка была очень красивая, невиданной красоты. Она запела романс:
«Грозный муж, ревнивый муж
Держит в тереме меня,
но другого люблю, погибаю любя!
Ты приди, милый друг, забери меня,
увези меня………"
Я не мог от неё отвести глаз, смотрел на неё, не моргая. А в груди сердце моё стучало, как молот. Её красота очаровала меня. Я забыл всё: зачем сюда пришёл. И вдруг пронзительная боль в ступне ноги. Я ахнул. Это Григорий наступил мне на ногу, и сказал: «Чего стоишь. Как статуя? Вот видишь, стоит девушка. Это - Софи, фрейлина царя Ивана Грозного. Иди, пригласи её. Будешь с ней танцевать весь вечер на балу». Вновь заиграла музыка. Объявили танец мазурку. Я подошёл к Софи, протянул ей руку, наклонил вниз голову и сказал: «Разрешите с Вами танцевать?» Мы весь бал с Софи танцевали. Объявили, что бал окончен. Я Софи говорю: «София, Вы так мне нравитесь! Я прошу Вас, будьте моей женой! Выходите за меня замуж. Я Вас буду вечно любить!» Софи ответила: «Просите у царя Ивана Грозного, а не у меня». Мы уехали, нас стража пропустила к царю Ивану Грозному. Когда мы вошли в кабинет, Григорий доложил, что прибыл посол Англии Чекарды Чекардыевич Чекардыев с докладом, как прошёл бал. Я снял шляпу, помахал ей, головой сделал поклон, упал на колени и заорал: «БАТЮШКА ЦАРЬ ИВАН ГРОЗНЫЙ! ОТДАЙТЕ МНЕ СОФИ В ЖЁНЫ!!! Я ЕЁ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ!!!» Царь Иван Грозный нахмурил брови, сказал: «Так и быть. Будет свадьба» и громко приказал встать. Я стал подниматься и повернул голову в сторону. Что я увидел! Стоит большой круглый стол, за столом сидит паренёк- писарь. Стоит чернильница на столе. Много бумаг лежит. А он держит в руке гусиное перо и на меня смотрит с открытым ртом. Я встал на ноги, но нога как-то подвернулась у меня, я упал вниз головой и так стукнулся. Открываю глаза. Стоит Софии, машет на меня веером, а из веера льётся на меня холодная вода. Я заорал: «СОФИ! ТЫ ПРИЕХАЛА?! ТЫ ЗДЕСЬ, СОФИ?!» Софи заулыбалась. С боку кто-то чихнул. Я думал, что это писарь царя Ивана Грозного. Повернул голову и что я увидел: Сидит на лавочке голый, в одних трусах мой друг, на меня смотрит. Я опять повернул голову к Софи, но её не было. Я закричал: «СОФИ, СОФИ, ТЫ ГДЕ???» Вместо Софии идёт мой слуга Григорий. Я говорю: «Григорий, подними меня!», и руки вверх поднял. На руках моих не было никаких перстней и колец. Руки голые. Я провёл рукой по телу и поднял вверх ногу. Ноги – голые!!! Я коснулся головы – парика на голове не было! Я закричал: «ГРИГОРИЙ! ТЫ ЗАЧЕМ МЕНЯ РАЗДЕЛ? ГДЕ МОИ ВЕЩИ? КАМЗОЛ, ФРАК, ШИТЫЙ ЗОЛОТОМ, ТУФЛИ ЛАКОВЫЕ, ПЕРСТИНЯ С ДОРОГИМИ КАМЕНЬЯМИ? ПАРИК С ГОЛОВЫ ТЫ ЗАЧЕМ С МЕНЯ СНЯЛ???»
Григорий сказал: « Да, пошёл ты вон». Я закричал: «КАК ТЫ СМЕЕШЬ, ЛАКЕЙ, ГОВОРИТЬ ТАК С ЕГО СИЯТЕЛЬСТВОМ ПОСЛОМ АНГЛИИ ЧЕКАРДЫ ЧЕКАРДЫЕВИЧЕМ ЧЕКАРДЫЕВЫМ?» Ещё громче приказал : «БЫСТРО ПОДНИМИ МЕНЯ НА НОГИ, ГДЕ МОИ ВЕЩИ? ОДЕНЬ МЕНЯ!» Григорий махнул рукой и ушёл. Я лежу весь мокрый. Поднял голову. Недалеко от меня стоит таз с водой, а в нём лежит веник берёзовый. Идёт ко мне Григорий, а сзади ещё двое. Я закричал: «ГРИГОРИЙ! ГДЕ ТЫ ХОДИШЬ? ГДЕ ТЫ БЫЛ? ОДЕНЬ МЕНЯ! Я ТЕБЕ ПРИКАЗЫВАЮ!» Мужчины спросили у Григория: «Где посол?» Григорий показал на меня : «Вот он лежит». Они сказали: «Одень его», и спросили у моего друга: «Ты кто?» Друг ответил: « Я его друг». Ему сказали : «Одевайся. Поедешь с нами». Григорий надел на меня рубашку, брюки, ботинки, куртку. Я закричал: «ЧТО ТЫ НА МЕНЯ ОДЕЛ? ВО ЧТО НАРЯДИЛ?» Подошли двое мужчин ко мне. Подняли меня под руки. А другу сказали, чтобы он шёл впереди и повели нас. Я их спросил: «Вы посланы Иваном Грозным?» Они оба говорят: «Да-да-да». Когда мы вышли на улицу, я повернул голову, за нами шёл Григорий. Я закричал: «ГРИГОРИЙ! ГДЕ ТРОЙКА БЕЛЫХ ЛОШАДЕЙ, ЗАПРЯЖЕННЫХ В КАРЕТУ?» Григорий сказал: «Вот навязался на мою голову. Тоже мне посол Франции. Мужчины сказали: «Вот карета. Вы в ней и поедите». Другу сказали: «Залезай в карету», а мне помогли залезть и захлопнули дверцу. Привезли нас, высадили. Здания незнакомые. Стражи нет. Завели нас в кабинет, посадили на стулья. За столом сидел писарь. Спросил посланников: «Кого вы привезли?» Они ответили : «Посла Англии Чекарды Чекардыевича Чекардышена». Я всё оглядел. Ни царя Ивана Грозного, ни Софи в кабинете не было. Писарь сказал мужчинам, что они могут уходить. Они поклонились нам, заулыбались, сказали: «До свидания» и ушли. Писарь достал из стола два листа бумаги, подал нам две авторучки, так, как гусиных перьев не было и чернильницы тоже не было, и сказал: «Пишите, кто вы и откуда вы приехали». Друг стал писать, я смотрел на него. Когда друг написал, он подал листок писарю. Тот прочитал, внимательно посмотрел на друга и положил листок в стол. А у меня спросил: «Чекарды Чекардыевич, почему Вы не пишите?» Я ответил, что после бала ещё не готов. Писарь сказал: «Завтра напишите. Подумайте хорошенько» и приказал увести нас. Дежурный привёл нас в комнату. В комнате стояло две кровати, две тумбочки. Я сразу лёг, а друг говорит: «Фёдор, ты помнишь, как мы с тобой в баню, сауну пришли? Ты пришёл ко мне, и мы с тобой пошли в баню. По дороге зашли в магазин, купили бутылку красного вина «Солнцедара», купили две бутылки пива. Пришли в баню, купили билеты. Зашли в буфет, вино выпили, пиво выпили. К нам подошли трое парней. У них была бутылка водки. Они нам налили в стаканы. Я пить не стал, а ты выпил. Зашли в сауну, разделись и одежду повесили в шкафчики, сели на лавку. Ты что-то буровил, рассказывал, а я сидел, слушал, потом ты стал петь песни, орал на всю баню. Потом свалился. Упал, поднять я тебя не мог. Пошёл звать банщика, его не было. Спросил у кассирши, где банщик, она сказала, что он вышел покурить на улицу. Я пошёл на улицу. Около бани телефонная будка стояла, банщик разговаривал по телефону. Я подошёл к нему, сказал, что упал друг на пол, я поднять его не могу. Попросил помочь. Банщик сказал, что сейчас поговорит по телефону, покурит и придёт, поднимем, пусть полежит. Около бани стоял народ, на меня глядел и хохотал, я забыл, что голый, в одних трусах. Когда я с улицы зашёл в баню, кассирша спросила меня, что случилось, и зашла в раздевалку вместе со мной. Увидела, что ты лежишь на полу. Мне сказала, чтобы я налил холодной воды в таз и поставил около тебя. Показала в угол, где лежал берёзовый веник, и попросила подать ей. Я взял веник, подал ей. Кассирша веник в таз с холодной водой макала и на тебя брызгала. Ты открыл глаза и закричал: «Софи, ты здесь? Ты приехала, Софи?» кассирша заулыбалась. Брызги холодной воды летели и на меня. Я чихнул. Ты повернул голову ко мне, а потом опять к кассирше. Она увидела, что ты протрезвел и ушла. Пришёл банщик. Ты стал на него кричать, звать Григорием, своим лакеем и спрашивать, зачем он тебя раздел, снял кольца и перстни с дорогими каменьями, фрак, шитый золотом и серебром с золотыми пуговицами, парик, лаковые туфли. Говорил, что ты – посол Англии Чекарды Чекардыевич Чекардышен. Ты что, правда посол или шпион? И твоя Софии секретарь или подруга и шпионка? Уж мне ты должен был сказать! Я нем, как рыба. А ты мне голову морочил, что у тебя аллергия, тело чешется, пойдём, говорил в сауну, в баню париться. Так бы и сказал, что встреча со шпионами! Фёдор, ты знаешь, где мы сейчас? Я голову вверх поднял, спросил : «Где?» Друг ответил: «Твой Григорий – банщик сдал нас вместе с потрохами в милицию». Я махнул рукой. Сильно болела голова. Я ничего не сказал, отвернулся к стенке. Друг ещё что-то говорил, но я его не слушал, положил подушку на голову.
Нас освободили через три дня, сказали: «Вот что алкоголь делает с человеком! Вместо кареты, запряженной тройкой лошадей, поедите на трамвае. Слышите, как он звенит?». Друг держался за живот, так хохотал. Дошли до магазина, друг сказал: «Пошли красного вина «Солнцедара» купим, обмоем свободу и зайдём к твоему Григорию – слуге в баню, и Софи попроведаем. А сам от хохота покраснел. Дошли до остановки, подошёл автобус. Я сел в него и поехал домой. Друг стоял, держался за живот одной рукой, а другой махал.