Письма в деревню 2

Мы никогда не сможем быть близки -
и это часть отсроченного мщенья
за всю печаль на краешке тоски,
съедающей остаки возмущенья.   

Не верь тому, кто скажет: свет не мил..
Нет более злодейского кокетства,
чем вовлеченье отческих могил
в посредники сочувственного средства. 

Страшась того, что мы с тобой одни
остались в этой вечности целинной,
а для других высокие огни
завешены сырою мешковиной,

я тороплюсь в себе запечатлеть
всё, что застряло в сердце, не на вылет,
и, может быть, отправленное впредь,
оно вернётся взять, что позабыли,

всё, что во мне тревожного - болит,
застылое   на выдохе объятий,
не различая в шорохах молитв
шипенья безсознательных проклятий.

Возможно ль ниже дна ещё упасть?
Вопрос звучит привычно, а не странно,
пока разнокалиберная  власть
показывает это безпрестанно.

И жрали бы друг друга втихаря
смешные людоеды-недоростки,
но потрошат народ до сухаря,
до спрятанной за ухом папироски.

На стародавний избранный манер
распятый от Находки до Эльбруса,   
ворочает глазами Гулливер,
облепленный пиявками и гнусом.

От нас вчера ушёл куда-то снег,
зато остались галки и собаки,
друг друга уважая как коллег
в претензиях на мусорные баки.

Чуть не забыл: ведь скоро новый год,
и этот праздник вынужден отметить.
А для тебя - пускай он будет тот,
каким его придумаешь на свете.