Батя

   Она сидела в огромном джипе, в "верхнем ряду" у кого-то на коленях, так как в "бедной"машине на "нижних рядах" все места были заняты, впрочем, как и на "верхних". Выпито было много, именно столько, когда  "море по-колено".
   Все ехали догуливать на окраину Москвы к Бате, в одинокую трехкомнатную "хату". Батей бойцы звали Сашку, который был чуток постарше их и вел себя, как главный.
"Куда поперлась?"- думала она про себя, хотя продолжала хохотать над армейскими плоскими шутками, состоящими наполовину из междометий и "пи-пи-пи-пи"... Собственно, на этом самом языке, братишки меж собой разговаривали. Обижать-то  единственную даму не собирались, поэтому после каждого "пи-пи-пи", спотыкались со словом "пардон".
     Время от времени она поглядывала в переднее зеркало авто, сталкиваясь с пристальным взглядом Сашки, колючим и в то же время до боли одиноким, как у раненного, отбившегося от стаи волка. 
   "Я еду,невесть куда, ради этих глаз... С пацанами все ясно...
У этого румяного все в порядке - семья, дети. У того, который у окна, судя по прикиду, с "бабками" все нормуль... Да и вообще...У этого, у того... Короче..., самый никчемный, неухоженный, ничейный - это Батя..."
Но это было совсем не про любофф...
    Так сложилось, что ей пришлось поработать с реабилитанционщиками. Удавалось "вернуть", но процентов пятнадцать, не более. Всего насмотрелась: и самострелов, и банальных суицидов, и непроходящих депрессий, и полной "выброшенности" из этой  "дребанной"жизни.
     Восемь подвыпивших мужиков и она одна... Кому рассказать...)))
Она знала их, как облупленных, жалела, как детей... Да, детей, на долю которых пришелся Афган и все последние локальные конфликты. "Спецназеры" одним словом.
И как приводить их в чувства, когда "крышу сносит", знала не только по учебникам, но и по многолетнему опыту работы с поствоенными синдромами.
     Сашка "пробитый на всю башку", это было ясно - заводился с пол-оборота, неадекватно реагировал на шутки в свой адрес... Руки... Руки с разбитыми костяшками сжаты в кулаки. На голове шрамы и самый характерный - на подбородке. Весь, как  ежик с иголками наруже.
    Квартира была огромная, неухоженная, с вывернутыми розетками и кучей проводов. Одна комната-кабинет, отличалась от остальных. Комп навороченный, на стене фотки - загорелые пацаны в панамах с калашами, на фоне военной техники и песков. Портрет Дяди Васи на стене. Она внимательно взглядывалась в каждый снимок и мысленно составляла послужной список Бати. В уме прикинув его возраст, вырисовалась картина - когда..., где...,  как...
По-ходу, на стол метали "жрачку": порубили сало, откуда-то появились соленые грибочки, огурчики и крупными кусками нарезанный хлеб.   И..."Хортица", с заверением, что это единственная сегодня, "непаленая", бутылок,  эдак десять под столом и пять на столе.  Стульев всем не хватило, поэтому уселись кто как. А самый "мелкий", вообще сел на пол, благо стол был низкий. "Ржание" молодецкое оборвалось на третьем тосте. Встали молча, глаза вниз... Восемь свободных рук сжались в кулаки, как у Сашки..., у которого заходили желваки и глаза стали какие-то белые, пустые...
   После..., она слушала... Слезы стояли в горле, а они вспоминали и вспоминали тех, кого  уже нет рядом, и байки свои афганские, и тех кто не смог приехать сегодня по понятным причинам.
Потом снова пили стоя, снова говорили... Песни Юрко, Мая, Ильева шли фоном из компа. Чернота в окне мало-помалу разбеливалась... К утру братишки стали разъезжаться по домам, двое заснули тут же за столом, она тоже засобиралась...
- "Беда... Завтра...Нет, уже сегодня - на работу."
   Батя встал, слегка прихрамывая на левую ногу, подал ей пальто, и вышел вместе с ней раздетый на улицу.
" Не торопись, сейчас наш боец тебя отвезет домой... Может останешься? Просто, посидим..." Взгляд у Сашки стал затравленным, но теплым и добрым. Чего ему стоило произнести эти слова, она понимала, как никто. Она провела рукой по его колючей щеке и он вздрогнул, как от чего-то давно забытого, а потом как-то обмяк... Подъехала машина...
-"Я приеду... Сегодня после работы... Обязательно... Я тебя теперь не брошу... Веришь?" Она встала на цыпочки и чмокнула его, заметив, как он покраснел и перестал дышать.
Она прыгнула на переднее сидение, водитель нажал на газ...
"Я верю тебе... Верюююю..."  - неслось за отъезжающей машиной... "Я в тебя тоже..." -  думала она...  Москва просыпалась...