Шум-гам

Совершив «мужественный» поступок, мать с 7-летней дочкой преодолели путь за час. В мирное время, на сытый желудок они бы прошли такое же расстояние минут за 10. Качаясь от головокружения, им ещё издали удалось заприметить столовую для рабочих. Возле крыльца на кухню маячил бачок для пищевых отходов. Содержимое бачка оставляло последнюю надежду хоть что-нибудь пожевать за последние три дня. Они кое-как доковыляли до него, и, потеряв осторожность, потеряв остатки рассудка, с жадностью набросились на картофельные очистки, морковную кожуру, остатки жирных капель из грязных тарелок. Забыв о человеческом достоинстве, они пытались скушать всё подряд, как можно больше…
Вдруг на крыльцо столовой выбежала разъярённая упитанная гром-баба с криком: «А, ну, пошли вон… Ах, суки… Вон! Ах, гадины… Вон!» – она орала, матерясь. Но мать с ребёнком не желали слышать никого, с усилием проглатывая не разжёванные отходы…
Бешеная баба, переваливаясь с одной ноги на другую, спустилась по ступеням вниз, и врезала увесистой рукой по лицу голодной женщины, свалив ту наземь. Потом ударила девочку, и давай дубасить непрошеных голодранцев ногами. Так как у голодающих еле-еле держалась душа в теле, то они не могли дать сдачи, беспомощно барахтались в грязи, защищаясь от пинков. Подросток от ужаса вообще потеряла способность что-либо понимать. Она забыла от страха, что можно кричать, но изо рта не выплюнула остатки помоев. Даже в критический момент инстинкт выживания оказался выносливее телесной боли. Когда у них лица покрылись кровавыми масками, гром-баба остановилась и опять заорала: «Пшли  вон… чтоб духу вашего здесь не было…»
Пришлось матери с дочерью опять совершать героический поступок: идти с кровавыми лицами до дома по блокадному Ленинграду сквозь голод и разруху.   

                Записано со слов блокадницы
                Веры Александровны Склезнёвой