НОвый год с незримым другом

(Моему другу, писателю, искусствоведу, скульптору, Григорию Салтупу. В память о вечной жизни)

Новый год.
Теперь уже с незримым другом.
Мысленно спускаюсь в тот подвал,
по тем ступеням...
Мастерская.
Крохотный крысиный угол.
Сколько же в нём творческого разночтенья!
Здесь, как в странной преисподне рая,
вопреки непрозорливым и не зрячим,
выстрел милосердия играет
горькой повести его собачьей...
А ещё лягушкою-царевной
освещал он мрачные места...
И потом на роднике волшебной сказкой древней
всей души его светилась красота.
На родник приходят взрослые и дети...
До сих пор на старой Ключевой
светится лягушка на рассвете
и водой, и чистою душой...
И летели журавли фонтанно
и тянули  щуку рыбаки...
В стелле Сандармоха покаянно
улетали голуби с руки -
символом невинно убиенных...
И шептали сосны, сняв убор:
   - Памятью простейшей и нетленной
расстилает корни красный бор...

В тёмном мрачном уголке его подвала -
сырость, крысы...
 На эскизах волшебства
болью горькою за всех душа стенала,
грубостью и светом колдовства...

Новый год с незримым другом рядом.
Странное застолье.
Нет людей.
По ступеням не спущусь, да и не надо:
Там теперь хозяева иных затей.

Просто мысленно открою дверь подвала.
К столику присяду, чуть дыша.
Замки? - человечность в них не ночевала...
Сырость Гришкиного этого подвала
даже после жизни хороша!