Зайти бы мне к тебе на чай

Зайти бы мне к тебе на чай.
Кексики, конфеты, шоколад.
Как бы ласково и невзначай
Вдруг оказалось бы, ты очень рад.
Зайти бы так, чтоб без звонков, предупреждений.
И постучаться в твою дверь по-детски робко.
Чтобы глаза искрились и от удивления,
И вновь от счастья, будто вместе столько.
Пройти в прихожую, до слёз знакомую,
Подать пальто, чтобы на вешалку повесил.
Коснуться на сапожках хрупкой молнии
И потянуть, спросив при этом, что ж невесел?
Он бы ответил, что за окнами морозы -
"Так надоело по утрам по снегу в школу".
Я бы кивнула головой, препрятав слёзы.
А он заметил, промолчал, позвал к столу.
Мы бы включили телевизор так, для фона,
Убавив громкость, чтобы слышалось дыхание.
Он уничтожил б звук у домофона,
И нам никто бы не мешал звонками.
Присели бы напротив в тишине,
В неловкости с дрожащими руками.
И вдруг он обратился бы ко мне:
- Ну, как ты там, родная? Я весь во внимании.
Я улыбнулась бы, мешая ложкой чай
И посмотрела бы на книгу, что открыта.
Тихонько высказав: - Эй, выручай -
Тепло зимы той всё же не забыто.
И он, потупившись, уткнулся в стену,
Не находя достойного ответа.
Я отвернулась, чувствуя по венам
Горячей струйкой кровь из песен спетых.
Он отложил бы чашку в сторону, придвинулся.
Я бы взглянула на него как в первый раз.
И снова бьёт меня внутри словно в конвульсиях,
А он не видит. Только чувствует сейчас.
Мы бы, наверное, так до утра
Искали фразы, чтобы оправдаться.
Но я, не выдержав, бы вдруг ушла,
Хоть он и будет уговаривать остаться.
А на прощание, а навсегда..
Он бы меня к себе прижал, будто родную.
И я бы помнила через года,
Как он сказал беречь себя такую
До боли сложную, его ошибку.
Такую гордую, совсем ничью.
Как подарил свою последнюю улыбку
И как расплакалась, и как кричу.
Но напоследок он задаст один вопрос:
- Ты обещаешь быть счастливой без меня?
Я онемела бы уже всерьёз.
И промолчала бы, наверное, в себя.
- Я никогда не буду счастлива с другим.
А лишь таблетку ледяной водой запью.
- Но я ж любил тебя, Кристин.
- А я тебя, Серёженька, люблю.