Мы одичалые факелоносцы...

Мы одичалые факелоносцы, беспомощные лгуны из выцветших королей.
Моё солнце, наш мир во тьме, светило седьмые сутки не поднимается из-за полей.
Нам достались образы странствующего монаха и стюардессы – пожалуй, последние из ролей.

Караван идёт, кончается время сна, наступает ночь.
Ты вспомнишь, наверное, дочь свою, такую смешную дочь.
Я предпочитал считать её чудом Божьим, до тех пор, пока она не взяла рюкзак и умчалась прочь.

А ты сидишь и спокойно, в общем, потягиваешь вино и играешь джаз.
Трёхмерность заполнена, кажется, аммиаком, в лёгких живительный едкий газ.
Бог пристально за тобой следит, за обдолбанным, но закрывает глаза и на этот раз.

Взорваны линии радиосвязи, снайпера ведут осмысленный перезвон.
Площадь как на ладони, движение равносильно самоубийству, но мы еще живы и слышим Господень стон.
Господи, отыщи меня по своим радарам. Можешь даже не врать, что всё это сон.

Этим городом правит сырость, ****ство, безграмотность и никотин.
Где ещё, как не в стотысячной толпе ты можешь побыть один?
Где ещё ты можешь связаться с Богом, сказать Ему: «Эй, дружище, пойдем в закусочной посидим»?

Мы ничтожные мизантропы, противники старых властей, как и новых. Здесь
Вместо любимых блюд подают тебя же, по счёту возьмут двойную за эту смесь.
К полночи город закроет свои ворота. Прислонишься к стенам, заснешь в пыли совершенно разбитый, дрожащий весь.