***

на небе — отсутствующая полоска света,
и как рассказать о всех тех,
кто не был; в скованности сидений старинных поездов
тянутся мысли нитью, как пробегающие
за окнами леса — моё сознание приравнивается к нулю,

за которым, по законам, пустота. в позвоночник вогнали иглы,
картина с жизнью на стене не лечит, пейзаж за окном
стал калечить сильнее, чем отсутствие кого-то подле —
знать, так и до зимы недалеко.

на спинке стула застыли рубашки,
томик Блока в пыли, в противоположностях годам ранее —
теперь мне, на удивление, есть что назвать потерей,
хоть и всё вокруг по своей дрянной концепции
минимально.

черт бы со всем этим.
остается лишь верить, слагая самому себе незабвенность
и твердолобость слова,
что моя любовь как акт, лишена глагола , а просто
вжалась в сердце, наполнив сосуды верой; но понять бы

кто был, кто не был — неизменный железнодорожный путь
в сознании петлю рисует.
дайте человеку любовь и смысл,
превращая тем самым его жизнь в апофеоз бреда, боли —
внутренний скол во мне выдает одно лишь слово.


первая декада октября