Я Богу действую на нервы

***
Я Богу действую на нервы.
Пред церквушкой в образах
Зайдётся сердце веткой вербной
И не найдётся, что сказать.
Поклон земной.
А дальше, Отче,
Что будет дальше, –
                и зачем
Целуем крест
            и бред бормочем,
То в Парус веря, то
                в Ковчег?
А эти бренные вериги –
Пиры и тяжбы наяву?!
Скажи,
         хотя бы для интриги:
Ужели правда, что живу?!


***
Я приехал из самого Выхино,
Уж поверьте мне, –
                издалека…
И сюртук приготовил для выхода –
Чёрный-чёрный –
                у Белого как.
Только что мои волосы русые
Перепутала в кольцах рука…
А походка, –
          почти, как у Брюсова,
И, –
            как Блок, –
                я сутулюсь слегка.
Пусть, внимая стихам Городецкого,
В мою сторону вскинет лорнет
Чья-то томная грусть  полудетская,
И оставит божественный след...
Особняк Востряковых на Дмитровке.
Может, свечи горят до сих пор…
О!
Примите меня в знаменитости,
Где сегодня горит светофор.


***
Меня ты не дождался,
Век кружев и гардин.
Давно ты смыт дождями
С затерянных картин.
И пули просвистели…
Кто их вернул на круг,
Как птичьих стай качели,
Что с севера – на юг?
Все та же над поляной
Полощется заря,
И воздух полупьяный
Цепляет за края
Одежд цветов и сосен…
Мне жаль ушедших дней:
Тот кучер был несносен –
Загнать таких коней!..
Та звёздочка – с погона,
А лучик – с томных век…
Ты спрятан за колонной,
Серебряный мой век?!


***
Я б, – как памятник, –
Из кожи –
Ради славы –
Никогда!
Только зависть и поможет,
Чтоб забыли навсег-
                Да.
Не ходите в бакалавры,
Не учите назубок.
Кто же даст нам в руки лавры –
Проще веник и совок.
Не услышан –
Да увижу
Белый сумрак в темноте!
Постаменты
            ненавижу –
Как и гвозди
На кресте!
Вы же немы, глухи,
Или
Так земной устроен шар:
Ждет, чтоб колокол отлили –
Как серёжки на ушах..
Просто так –
Из суеверья –
Добровольно –
Не за страх –
Мы сжигаем наши перья
На рябиновых кострах!


***
Руины оставляет век,
А веки
               вспоминают с жаром
Биенье звуков в створках дек
И танцовщиц Мохенджо-Даро*.
В ее руках кувшин с вином
Покат, заласкан,
                точно плечи…
Калибанганский гость беспечен
В том измерении ином.
Она бессмертьем налита.
Он оплатил полоску плоти,
Ведь мир без похоти бесплоден,
Как жесты танца живота.
За шторами ее ресниц
Сон зашифрован.
Но бесстыдство
Уставших окрыляет птиц,
Когда им дальше не летится.
Продажных губ исчезнет след,
И – попрошайками с базара,
Умчатся в безвозвратность лет,
Где все теперь легко
И даром.

    *Скульптурному образу  танцовщицы из г. Мохенджо-Даро
времен высокоразвитой хараппской (Индской) цивилизации,
чья  письменность до сих пор остается нерасшифрованной, около пяти тысяч лет.