Глава 22. Доходяжный барак

Словно новая икона,
Окрещенный христианин,
А глаза сияют словно,
Счастье не разлучно с ним.
Пайку хлебушка достали,
Разделили пополам,
Так крестины отмечали,
С разговором по душам.
В это славное мгновенье,
Обновился человек,
В сердце Божье откровенье,
Что душа с Христом навек!
Все дела теперь и думы,
Можно с Господом делить
И молитву шепчут губы,
Что до смерти не забыть.
Батюшка родней и ближе,
Стал ему в крещенья час,
Им Любовь и вера движет,
К ним и он приник сейчас.

День погас,спокойно вроде,
Никому и дела нет,
Без претензий на обходе,
Значит обошлось без бед.
Но заметил взглядом цепким,
Крест на банщике начхоз
И об этом наблюденьи,
Операм тотчас донес.
Там додумали ,срастили,
Стали тихо наблюдать.
Подсадного запустили,
Что стал в бане помогать.
Банщик же неосторожно,
Дал понять ,что тут крещен
И,что в лагере возможно,
Стать крещеным без препон.
Это взяли на заметку,
Батюшку списали враз,
Допросили очень крепко,
Но не били в этот час.

На карьер занарядили,
За отказ теперь расстрел
И никто уже не в силе,
Устранить сей беспредел.
Там не справившись с работой,
Был охраною избит.
И внутри сорвалось что-то,
Встать не может и лежит.
В лагерь уходя забрали,
Но санчасть не приняла,
Доходяг тогда не брали,
Плохи были их дела.
Им же некуда деваться,
Выручал лишь легкий труд,
Коль бригады согласятся,
В карцер остальных запрут.
Не поднявшись на работу,
В карцер батюшка попал,
Дьявол проявил заботу,
Чтобы он уже не встал.

Брошен грубо,изможденный,
На затоптаном полу.
Грустный взгляд и воспаленный,
Тускнет в огненном бреду.
Тают силы небольшие,
В карцере особый срок
И от лагерной машины,
Это будет всем урок.
Надзиратели заходят,
Понукают,бьют его,
Иногда врача приводят,
Не добившись ничего.
Бредит батюшка сердечный,
Голод надломил совсем,
Ход болезни быстротечной,
Стал уже понятен всем.
Батюшка без сил и тает,
С кроткой ласкою в глазах,
Немощно лежит,взирает,
Словно Иисус с креста.

В карцере не видно смысла,
Умирающих держать.
Батюшку списали быстро
И в барак несут опять.
Но уже не к той бригаде,
Где провел не мало дней,
А туда,где смерть в засаде,
Ждет измученых людей.
Здесь в бараке доходяжном,
Скорбь витает и печаль,
В горе непомерно-страшном,
Души отлетают в даль.
Лиц иссохшаяся бледность,
Нечленораздельность слов,
С запахом несущим тленность,
Исходящую из ртов.
Все лежат не разделяясь,
Вор иль нет,тут все одно,
В стоне голоса сливаясь,
Давят в серое окно.