Новогодняя сказка. Блямба

       БЛЯМБА 
 
  У моей головушки
  Думы, как соловушки.
   Лапотки крестьянские,
  А надежды царские.

  По родному полюшку
  Я роняю зернышки.
  Не дождём посеяны, -
  Всей душой лелеяны.

  Поднялась озимая,
  Словно шаль красивая.
  Колоском широкая,
  Как любовь высокая.

  Прячут тучи солнышко.
  Гой! Ты моё полюшко!
  Ветром поколочено,
  Градом обмолочено.

  Эх! Судьба, судьбинушка,
  Горькая калинушка.
  С нищетою - свахою
  Я всю жизнь проахаю.

В поле трактор кобылицей
Тащит сеялку с пшеницей.
Пыль до неба достаёт,
Сразу видно: сев идет.

Царь на тракторе сидит,
Во все стороны глядит.
За рекою свита злится,
В черных грядках копошится,
И под вздохи: «Ах!» да «Ох».
Сеет свёклу и горох.

Солнце в море утонуло.
Небо тучей затянуло.
Дождик начал припускать.
Трактор начал буксовать,

Царь Иван заехал в лес
И в дупло сосны залез.
Тёмной ночью дождь шумит.
Кто-то к трактору спешит.

«Что за дьявольский народ,
Лезет сразу под капот».
Царь схватил на ощупь лом
И по вору: тилим-бом!

«Ах, ты дьявол полосатый,
Чуть не снял аккумулятор!
Где ж ты, наволочь - проказа!
Как же я тебя промазал?»

Лом заело у руля.
Лом свернулся, как змея.
Что-то призраком мелькнуло.
Вот и молния блеснула:

«Ну отрава! Гм… Злодей!
Это ж царский казначей!»

«Государь! Да я таво…
Ищу батьку своего.
Водит здесь меня шайтан…»

Тут уж царь ему Иван
И поставил у виска
Отпечаток кулака.
Казначей волчицей взвыл.
След его во тьме простыл.

Тракторист на трактор сел
И помчался в свой удел.
Ко дворцу он подъезжает,
Видит, в окнах свет играет.
В зал заходит царь Иван,
В нём полным-полно славян.

Его свита не встречает.
Никто шапок не снимает.
Всюду хохот, смех и стон.
Царь садится на свой трон.

Смотрит, в омуте речей,
Шевелится казначей.
Мокрый плащ снимая с плеч,
Продолжает свою речь:

«Снится мне-то сон чудной,
Кто-то тешится казной.
Я проснулся тот же час
И засел у царских касс.

Вижу царь из-за стены
Тянет деньги из казны.
Я к нему, мол так и так…
Ну, а он литой кулак
Из кармана обнажил
И к лицу мне приложил.
И теперь, глядите, о!
Я не вижу ничего…»

Зал в ответ ему: «ха-ха…
Глаз-не меньше пирога!
Без очков отсель видать: 
На глазу царя печать».

«Что вы ржёте, жеребцы!
Вы безумны, вы глупцы! 
От царя мы жаждем ласки,
А выходит, надо каску
На башку свою цеплять,
Прежде чем к нему ступать.

Нам с Иваном будет амба.
Если вы такие блямбы
Не желаете таскать,
Надо в шею его гнать!»

Всюду хохот, свист и гром,
Зал весь ходит ходуном:
«Где топор! Где наши вилы?
Гей! Долой! Царя на мыло!
Надо бить в колокола,
Власть нам эта не мила!»

«Православные! Оно,
Драться будто  бы грешно.
Но иному подлецу,
Блямба царская к лицу…»

Зал шумит, как океан:
«Ну, а что де царь Иван?
Что же он, как сыч, молчит,
Иль вины своей не зрит?»

Царь поднялся, молвил:  «Так…»
Спрятал за спину кулак.
«Я, славяне, вам скажу,
Я к культуре путь держу.
В зале, в поле, и в лесу
Я с душой свой крест несу.
Жизнь я понимаю так:
Кто б ты ни был: князь, батрак,
Сею я, а ты паши.
Я - играю, ты - пляши.
Я пью чай, и ты садись.
Не стесняйся, не стыдись.
Бери сахар и сухарь,
Ты, как я, мы - Божья тварь.
Если ж с камнем ты пришел,
Я тружусь, а ты за стол
Лезешь с лошадиной ложкой,
Я те выброшу в окошко,
Как паршивого кота.
Вот такая маята.

Господин-народ, решай,
Кого любишь - выбирай!
Если я не мил, без слов
Я пойду пасти коров!»

Тут славяне шапки сняли
И  «Ура!» царю кричали.

Продолжение следует