Вресьлень Огненный змей

По мотивам  преданий древних
 чуваш и моей деревни

Деревни две - давно срослись почти что,
Овражек только разделяет их;
Была там липа  лет, уже под триста,
В краю и не найдешь таких других….
В ней были дупла как пещеры, сохла,
Местами только зеленеет лист;
Слетают ветки при малейшем вздохе,
А если ветер - постоянный свист….
Не подойти – обломки веток горкой,
Да птичий мусор – здесь у галок дом….
А людям здесь совсем  не до уборки,
Им просто страшно быть на месте том.

Не стая галок здесь  людей пугала,
Змей огненный обосновался тут;
С соседом  галки  не конфликтовали,
И видно было, искры их  не жгут.
Когда зажил там змей, никто не знает,
Как, и когда там галки развелись….
Казалось, вечно змей там обитает,
Раз слухи с поколеньями слились.
Конкретно же, его никто не видел,
Лишь дым – как след блуждающих огней…
Да принято закрыть глаза при виде –
Встречаться взглядом - худо для людей.

Мы дети,  обходили эту липу,
Не дай-то Бог, увидит взрослый вдруг!
Не так страшны той липы старой, скрипы,
Как порка после – хуже нет «наук».
Она, увы, недалеко лежала,
Чуваш с детьми бывает очень строг.
Я в детстве сам все испытал немало,
Быть может, век там был весьма жесток.
Чтоб я, своих детей теперь бы, так бы…,
Не говоря уже там, про чужих!
Но время то ушло, есть в памяти хотя бы,
А скоро и оттуда убежит.

Рассказывали, вел себя он скромно,
Не сталкивался вроде бы, ни с кем.
Как проживал в своем дупле укромном,
Никто не знал, конечно же, совсем.
Но мог он обернуться человеком,
Мог утешать он безутешных вдов…
Увы, не в пользу, превращал в калеки -
Он, усыпляя, пил у женщин кровь…
Хотя относит огненного Змея
К враждебным силам всякий человек,
Не так уж много против, что имеет -
Терпел, хоть видел, змей живет там век….

Рассказывали, змей такой, он тоже
С людьми имеет близкое родство;
«Одна», дитя  подбросила, похоже –
В дупле прижилось это «естество».
О том ходили многократно слухи,
Никто конечно, и не доказал.
И в старину встречались потаскухи;
С тех пор конечно, лучше мир не стал.
Спасли младенца видно, злые духи,
И мог ли людям он желать добра?
Точней не скажут; может просто слухи,
Тем более случилось не «вчера».

Однако змей по-своему был добрым,
Имел он такт, выслушивать людей.
Ну, не в пример, как слушают с подобным
Носители сегодняшних идей.
«Свобода слова» - здорово все это,
Ты выскажешь все то, что есть в душе;
И если то - когда пугало, где-то,
Сегодня можешь высказать уже.
Тебе за это ничего не будет,
И даже, может быть, не попрекнут.
Конечно, все  прочувствовали  люди -
Сегодня Слово хлестче бьет, чем кнут.

«Свобода слова»…. Это очень плохо,
Вон посмотрите хоть,  «прямой канал»!
Слова об стены сыплются горохом  -
Никто не слушает, слова б лишь извергал….
Покажется, что плохо кто-то слышит –
Не постесняются пускаться и на крик;
«Лишь он и знает - чем народ наш дышит,
И только он и Истину постиг»…
И вправду, все, что на душе скопилось,
Вот так бы высказать! Чтоб слушал мир!
И слушатели тут бы пригодились,
Пусть кто угодно, будь хоть и вампир!

Война прошедшая как много наплодила
Несчастных женщин – безутешных вдов!
Что змей какой-то…. Уж не та тут сила,
Людского горя - моря  снять оков.
Про вдовушку  у нас тогда «болтали»,
И странно как-то та вела себя;
Не подтверждала, не опровергала,
Отшучивалась:– «знать, моя судьба!»
Что стало с ней, увы, мне неизвестно,
Куда-то переехал весь их род ;
А был ли змей, иль слух досужий местный -
И верил и не верил наш народ.

Другое дело -  что случилось раньше
Во время первой мировой войны.
Был факт для убедительности вящей,
Конкретный случай нашей стороны;
Предстал под видом мужа-дезертира
Тот змей красавице одной – Праски*
И та, конечно же, приветила вампира –
Легки ошибки  в приступах тоски.
Он говорил, что может только ночи
С ней проводить, а дни – никак нельзя.               
Поверила. Была довольна очень,
И жизнь ее тут изменилась вся…..

Дни отбывала, дожидаясь ночи –
Сама же, как бы расцвела она….
Недолго тайна сохранилась впрочем,
И многим стала связь ее видна.
Да и здоровье  стало чахнуть вскоре,
Любая связь с «нечистым» коротка;
В конце концов, призналась в разговоре,
Что змея приняла за мужика.
Отвадили  конечно, люди змея –
Пальбу ружья не терпит вроде он.
Праски же вылечить, однако не сумели,
Путь смертной точкой был определен.

Но, удивительное – вовсе не жалела,
Что навещал ночами этот змей….
Ведь ждет не только и не столько тело –
Сколько душа, чтоб высказать, что в ней.
И знаете ли, что она сказала,
Когда прощалась с миром навсегда;
«Я счастлива, что змея повстречала,
Муж бы не слушал - в том моя беда.
Все, все на сердце, что с тоски копилось,
Внимательно  выслушивал меня.
А это дорогого стоит - милость,
Что без нее не стала б жить ни дня»….

                *    *     *
Прошла эпоха. Хорошо ли, плохо…,
Мир поменялся. Изменились мы.
Партком в районе поступил с подвохом -
Избавил нас от суеверий тьмы….
Срубили липу  и  следы убрали
Нет галок там и ничего там нет.
Ушли поверья, их вернешь едва ли,
Тем более уж, за полсотни лет.
А все же жаль, в небытие уходит
Старинный наш патриархальный мир.
Еще застали мы, то поколенье, вроде,
Но потеряли там  ориентир…

Праски* - Прасковья, чуваши  часто изменяют церковно-славянские имена,
          несвойственные слуху