северных предков покорный сын

Меня воспитали в северном племени, я был холоду верный сын.
Из соседних племен, проложив путь коленями, ползли в царство мое послы.
Ни пощады, ни милости и ни жалости — я был истинный смерти брат.
Но однажды пожара предвестник искрами вероломно нанес удар.

Из похода далекого и жестокого — крови много лилось врага,
мы домой возвращались почти семь дней, кони дохли — решен привал.
Мы спустились к реке понапиться всласть и смыть кровь с себя, грязь водой.
Видно, бога сурового вызвал гнев, наказал он меня тобой.

Изумрудные всполохи да зеленые. Все мерещилась мне змея,
только прячась оврагами да долинами — до конца я загнал коня —
убегал быстроногий и тонкий, легкий, словно птичка. И льду чужак.
Это понял я вмиг, повалив его, видя пламя в его глазах.

Он молчал восемь дней, он не ел, не пил, он не спал, лишь шептал в бреду,
что недолго моей здесь царить руке, что предаст тут все бог огню.
Только бил я его, слыша про огонь. Кровь текла, и мой жгло кулак.
Я ему говорил, что он здесь неправ, что огонь — не в моих богах.

Он смеялся, не спал, все ходил вокруг. Тонкий, легкий. В руках кинжал.
Я ему говорил: «Нападай, убей!», видя дрожь, что, в его руках
зарождаясь, меня задевала вскользь. И теплели мои глаза.
И однажды в мой северный, дикий край вместо снега пришла гроза.

Он смеялся беспечно, я выл, как волк. Люди плакали: знак беды.
Я молился богам, только вместо льда небо слало еще воды.
А чужак, легкий, быстрый, шептал: «Почти… видишь, тронулся вечный лед».
И я вырвал язык ему, убоясь, что он проклял мой древний род.

Он смеялся беззвучно, о, как он жег своим взглядом. Я его бил,
а потом сам же каждый лечил удар, яро клялся в своей любви.
А однажды он вырезал на скале, что любовь — это жар сердец.
И я чувствовал жар этот изнутри, и я понял: всему конец.

Я решил его вздернуть, чтоб ветры скальп собой срезали мертвеца,
позже сам же и вытащил из петли. По любви жалел подлеца.
Только травы зеленые лезли вверх из-под снега и цвел мой край.
Либо северных предков покорный сын, либо… Взгляд шептал: «Выбирай».

Он мечтал об огне, озарявшем все — он его получил сполна.
Все вокруг растопила, не пожалев, от костра для него волна.
Он метался, да только кричать не мог. Пламя жадно тянулось вверх.
А наутро вернулась опять зима и укрыл черный пепел снег,

Боги быстро вернули мороз и льды: по нутру смерть пришлась врага.
Но всё чаще и чаще я жгу костры и молюсь не своим богам.

22 декабря 2013