Писательский синдром

Израильская зима - то оттепель, то сырость,
То на Голанах снег, то в Тверии потоп,
Скупают сапоги и курточки на вырост
Кто раньше не поспел пополнить гардероб.

Учтя былых времен уроки и ошибки,
Как колокол, звеня на башне вечевой,
Заботливый Минздрав сзывает на прививки
Оседлый весь народ, а также кочевой.

Пойди и уколись, Минздраву сделай милость,
Скажи свое «Прощай» и кашлю, и соплям.
Но есть еще один, весьма опасный вирус,
Он, словно банный лист, прилипчив и упрям.

Заразнее, чем грипп, занудней, чем простуда,
Настойчивей, чем грек у древних Фермопил,
Навязчивый синдром писательского зуда;
И всякий, кто его случайно подцепил,

Компьютер оседлав, откалывает штучки
И скачет по строкам, подобно кенгуру,
А, может быть, с утра терзает авторучку,
А, может, он привык к гусиному перу.

Я тоже подхватил когда-то этот вирус.
Собратья! Как  и вы, я тоже обречен.
По безднам Тускарор плыви, мой «Наутилус»,
Израильская зима тут вовсе не при чем.

Привязанный к столу, как Паганини к скрипке,
Я призван громыхать всю жизнь пустым ведром
Безмолвствует Минздрав, и нет такой прививки,
Чтоб одолеть тебя, писательский синдром.

Испытывать дано нам творческие муки,
Как ангелы, глядим на землю с высоты.
И буквы косяком, как на липучку мухи,
Строкою за строкой садятся на листы.