Неразумные вопросы

Когда разрушается то,
что называется – телом,
что является тесной клеткой,
тесной и крепкой тюрьмою,
из которой побег невозможен,
разве что только в смерть, -

что происходит с тем,
живущим внутри клетки,
тем, что раньше, когда-то,
называли словом – Душа?

Тело – это понятно.
Оно – порожденье реальности.
Оно движется и работает:
потому что его ведь надо
кормить, поить, согревать –
для того, чтоб могло оно
двигаться и работать…
Иногда – и давать радость
тому, что живет внутри.

Но тело ребенка – слабо,
тело больное – слабо,
слабо старое тело;
а то, что внутри – хочет жить,
и рвется, рвется на волю!
Что это, что это, что?

Что так трепещет внутри,
как огонь,
и изнутри сжигает?
Что так стремится куда-то,
мучительно-неодолимо?
Что так жаждет свободы?
И что такое –
Свобода?
Есть ли она в Природе?
Если же нет –
откуда мы о ней узнаем?

Что влечет нас в дальние дали?
Что нас оттуда манит?
Кому и зачем мы нужны там?
Но нужны –
а иначе откуда
этот настойчивый зов?
Почему то, что живет в нас,
тоже зовет отчаянно -
ищет подобных себе?
Ищет, зовет, и вдруг -
встречает далекий отзвук:
с другого края Земли,
из глубины веков,
ушедших давно во тьму
вместе со всеми телами, -
но что же отозвалось?

То, что делает тело –
все это понятно и просто:
оно создает.
Что?
Все, что необходимо.
Преобразует природу,
успешно ее покоряет.
Строит прекрасные города,
потом их разрушает.
Зачем?
Ну, значит так надо.
Разрушает – с другими телами,
разрушает – и то, что жило в них.
Разрушает – и начинает
заново созидать.
Потому что – так надо.
Странно?
Многие не понимают.
Впрочем, это не важно,
поскольку их и не спрашивают.
Это – их личное дело.

Понятные и реальные
тела, не обремененные
старомодным и необъяснимым
содержанием
с названием –
Душа,

знают все просто и четко,
их не терзают вопросы.

Но даже их временами
обуревает тоска.

Тогда ее глушат водкой,
тогда ее гонят грохотом,
и подкупить пытаются
сосущую пустоту,
бросая в нее судорожно
то, что считают роскошью,
зависть, богатство и почести.
И в них воплощают Мечту…

Практичные, очень четкие,
следят за детьми внимательно:
ведь души детей – светильники,
священные искры огня.
Наставники и правители,
заботливые родители –
очень предусмотрительно,
для пользы детей исключительно –
стараются их загасить:
ведь в этой людской совокупности,
исповедующей убожество,
именуемое «реальностью», -
со светильником трудно жить.
И все-таки,
и тем не менее,
во все времена и повсюду,
то ли по недосмотру,
то ли под тихой защитой
какого-то покровительства, -

в душном тумане «трезвости»,
в мертвом болоте «четкости»,
в слепой темноте «ясности», -

изредка, но расцветают
странные эти светильники:
те, что простого не знают,

и задают вопросы,
и будоражат собратьев,
и зажигают искры,

и, может,
осветят нам
Путь?


/1989-1991/