Канцона 105. Из Петрарки

Мне надоело петь, как пел сначала...
В ответ она молчала. Лучше сгину!
Но торопить кончину не годится,
Нельзя мне преуспеть: гнетет опала.
Зима настала, снег покрыл вершину,
И сам я не премину пробудиться.
Не прочь я насладиться красотою,
Которая, не скрою, мне по нраву,
Когда снискала славу чистотою,
Безгневною, святою;
И без меча блюдет Амур державу;
Забрел в дубраву, выйди осторожно,
Ночуй в траве за неименьем крова;
Без кубка золотого
Из чистого стекла напиться можно.

Я бестревожно вверился Петру,
Как видно, не к добру: мне жизнь – препона.
Удел мой вне закона хуже  гнета;
Освобожденье ложно: я умру.
Не по нутру мне лавры Фаэтона.
Дрозд миновал с разгона в миг тенета,
И в этом цель полета: не игрушка –
Среди ветвей ловушка; риф подводный,
Губитель наш природный, - не подушка.
Затмила бы простушка
Красавиц гордых: тошен блеск бесплодный.
Тот, сумасбродный, в плен бежит, гонимый;
Тот убегает, зов заслышав нежный;
Тот как на солнце снежный;
Тот жаждет смерти, пламенем палимый.

"Люби, любимый!" - сказано недаром.
Соль в изреченье старом: так внакладе
Даю в досаде я урок наглядный.
Таков томимый сладостным угаром.
Мечтал я с жаром о запретном саде.
Под стать награде мой урон изрядный.
Покой отрадный лучше на чужбине.
Моей судьбине прочих обрекаю,
Не потакаю гибельной гордыне,
Я сам плясал поныне,
Днесь предаюсь я пресвятому раю
И примыкаю к Пастырю благому,
Который нас пасет под вечной сенью
И к вечному спасенью
Лозою гонит вопреки дурному.

Пусть невдомек другому строки эти,
Не стоит сети расставлять впустую;
Кто мудрствует вслепую, тот свихнется.
Не учатся худому даже дети.
В укромной клети выбери другую.
Брось дорогую! Счастье улыбнется.
Не отвернется красота простая,
Ключ подбирая, ключ благословенный,
Мне в час блаженный сердце отпирая;
И цепь спадет былая:
Свободу обретет вздыхатель пленный.
Недуг бесценный разделить счастливо
Повелевает нам сама Натура.
Благодарю Амура,
Который награждает справедливо.

И прозорливо мудрое молчанье,
Речей звучанье, лучшее леченье,
И в темном заточенье свет небесный,
Когда стыдливо на лугах мерцанье,
Зверь лютый, порицанье в заключенье,
Страх, отреченье, дивный строй словесный,
Исток двойной, чудесный, жажда цели,
Преобразить сумели повседневность;
Любовь и ревность сердцем завладели,
Как будто с колыбели
Сияла мне святая задушевность,
Вознаградив плачевность начинаний.
Свет сокровенный в радостях и в горе,
И в пагубном раздоре
Сопутствуй мне среди земных скитаний!

Средь покаяний плачу я со смехом,
Своим успехом будущим утешен;
Хоть небезгрешен, праведнее стану;
Путь ожиданий мне предсказан эхом.
Листва всем вехам веха: труд успешен.
Мой тяжкий жребий взвешен, славлю рану,
Наперекор обману сам прославлен;
Я зрителям представлен в гордой роли,
Нет лучше доли; промах мой исправлен.
От промахов избавлен,
Я говорю: "Другой не нужно воли".
Привержен боли, брезгую покоем.
Писать я буду сердцем, искушенный.
Сраженный, воскрешенный
Великой стужей и великим зноем.

(С итальянского)