Рождественский вечер Т. Шторма Der Weihnachtsabend

На тему Теодора Шторма (1817-1888)
Рождественский вечер Der Weihnachtsabend, с нем.


Скучая по семье, вдали от дома
я должен был улаживать дела.
Весёлый детский смех звенел кругом, а
на всех углах торговля бойко шла.

Вдруг я заметил... девочку? мальчонку?-
(затёрт людьми, я понял не вполне) -
д и т я, 
              что исхудалую ручонку
с игрушкою протягивало мне.

"Купите, добрый господин...". Когда я
фальцет услышал жалкий - в тот же миг
я содрогнулся, еле различая
лицо ребёнка в сумерках густых.

Меня толпа с собою увлекала,
и беспрерывно в гвалте голосов
"купите, добрый господин..." звучало,
но ни один не слышал этот зов.

А что же я? Ужель мне было стыдно
подать ему, святой исполнить долг?
Я обернулся. Никого не видно,
поднялся ветер, голосок умолк.

И страшно стало мне. На чистом небе
звезда стояла: в мир пришёл Иисус.
Ведь так и мой ребёнок мог о хлебе
молить меня,- а я бежал как трус.



---------------------------------------------------------

От переводчика:

Это стихотворение я нашел в Интернете по адресу http://www.keinverlag.de/texte.php?text=317084
на сайте некоего Эккехарта Миттельберга (нем. Ekkehart Mittelberg).
По информации немецкой Википедии Эккехарт Миттельберг, 1938 г.р. - признанный
германист (специалист по нем. языку и литературе), он известен как автор
учебных книг, трактующих и комментирующих произведения отечественных авторов.

Публикацию стихотворения Т. Шторма он также сопроводил своим комментарием.
Возможно, это маленькое эссе и отклики на него участников интернет-форума от
23-25.12.2011 покажутся кому-то небезынтересными. Ниже я привожу отрывки из
обсуждения в моем переводе:

               
Эккехарт Миттельберг:
  Это стихотворение я или другие дети в нашей семье всегда читали вслух в
  рожденственский вечер в пятидесятые годы. Оно неизменно производило на меня
  сильное впечатление, и у всех моих близких вызывало чувство, что нам,
  собственно говоря, живется отнюдь не плохо. И я спрашиваю себя,- является ли
  оно все еще актуальным?
  Мы справедливо жалуемся на колоссальную коммерциализацию рождественских
  праздников. Но так было, похоже, и в 1852 г., когда Теодор Шторм написал
  это произведение. В тексте упоминаются "бурлящий рынок", "людской поток",
  который увлекает автора прочь, к тому же действие происходит "в свете
  фонарей", т.е. в вечерние часы; теперь в этот день торгуют, по крайней мере,
  до полудня.
  Стихотворение дает повод поразмышлять о том "рождественском стрессе",
  на который мы справедливо жалуемся. Но кажется, и это не ново: недаром
  лирический герой упоминает, что он бродит в чужом городе, полный забот.
  Я думаю о наблюдении автора, согласно которому мольба ребенка о помощи
  оставалась никем не услышанной. Неужели уже в то время люди были столь
  жестокосердны?
  Удивляет также заявление поэта, что ему стыдно торговаться с малышом
  /в переводе этого нет - Лев Д./.
  Почему вообще - торговаться? Речь вряд ли могла идти о какой-либо
  значительной сумме. Я не могу себе представить, что сегодня такая ситуация
  воспринимается со смущением...
  Не проявилось ли здесь прежнее обывательское презрение к беднякам, с которыми
  не пристало иметь дело, презрение, теперь, вероятно, не имеющее былой остроты?
  Так или иначе, последняя строфа, повествующая об угрызениях совести,
  заставляет говорить о светлом ощущении, которое оставляет это
  стихотворение....

Замечает Ули Бергманн (Uli Bergmann):
  Дорогой Эккехарт, я думаю, что презрение, пренебрежение и т.п. эмоции по
  отношению к малоимущим нынче скорее усилились, чем ослабли. Да, конечно,
  сегодня сочувствие к беднякам имеется также и в буржуазном слое общества,
  зато всё больше недостает политической солидарности и решительной поддержки...

Реплика участника обсуждения под ником loslosch:
  Мне совсем не понравилось это стихотворение, это связано, наверное, с наглым
  профессиональным попрошайничеством - я говорю главным образом о цыганских
  малолетних детишках, которых, как не подлежащих уголовной ответственности,
  в семи водах мытые взрослые "напускают" на сердобольных "глупцов"-
  жертвователей; об их воровских привычках я уж и не упоминаю....

Высказывается Сигрун аль-Бадри (Sigrun Al-Badri):
  Есть, есть на свете самоотверженные помощники, которые поддерживают ближнего
  и как только могут стараются смягчить его несчастья... Не каждый в состоянии
  так поступать, но не бесполезны даже просто мысли о тех, кто ведет весьма
  горькую жизнь на краю современного общества. Не станем же отводить глаза,
  встречаясь с бедностью.
  Когда как не в Рождество можно с чувством - пользуясь историями из жизни,
  стихами, рассказами - навести наших детей на эти размышления. Пусть они
  учатся правильно координировать жизненные ценности. Тонкое и глубокое
  стихотворение Теодора Шторма как нельзя лучше подходит для этого...

Мнение Мадженты (magenta):
  Я считаю,- все подобные "добрые" стихи являются актуальными, ибо основы, на
  которых они строятся, остаются неизменными в каждую эпоху... Конечно,
  современный поэт не станет писать таким же образом (прежде всего он откажется
  от этих ужасных причастных оборотов), но он обозначит идентичные проблемы.
  В настоящее время противоречия между бедностью и богатством обострились во
  всем мире, что вызывает чувство бессилия у одних, стыда у других, протеста у
  третьих...

На взгляд Манагарма (managarm):
  Проблема сочувствия сегодня схожа с проблемой потребления:
  в обоих случаях нас мучает необходимость выбирать. Кому из трех десятков
  попрошаек, которых я за полчаса повстречаю на своем пути, могу я что-либо
  пожертвовать?  Ведь помочь каждому я не в состоянии, иначе я сам превращусь в
  нищего. Итак, я предпочту дать старому, а не молодому, инвалиду, а не
  здоровому и т.д. Подавать крепким парням для меня табу, равно как и целой
  когорте индийских мамаш, которые в любую, самую гадкую погоду волокут своих
  младенцев по автостоянкам, назойливо лезут к вам в машину, а во рту у каждой -
  господь Бог наш и кило золота.
  Недавно маленького проходимца, попросившего сигарету и попытавшегося
  выхватить у меня из рук всю пачку, я снабдил в дальнейший путь особым 
  пожертвованием в виде увесистой оплеухи, о чём я,- прошу прощения,-
  вовсе не сожалею...

Мысли участника Иракулани (irakulani):
  Это стихотворение Шторма не единственное, однако одно из немногих
  критических произведений наших классиков. Но безусловно, во все времена
  находились те, кто - и особенно в праздничные дни - остро чувствовали
  общественные различия.
  В такие дни полагается "хотеть быть добрым". Так мы успокаиваем свою совесть,
  а затем весь год даже не думаем ни о чем подобном...

Участник AZU20 сомневается:
  А разве не то же самое говорило бы это сочинение, если б в нем  вовсе не
  упоминалось Рождество? - Чужой город, людская давка, встреча лицом к лицу
  с (детской) бедностью, стресс, бегство... Так что Рождество и связанный
  с ним спектр наших чувств и понятий дает ложный взгляд на проблематику
  стихотворения.
 
Дитер Валь (Dieter Wal) заключает обсуждение, обращаясь к его зачинателю
Эккехарту Миттельбергу:
  Библейская история о несчастных беженцах Вифлеема, о ребенке, родившемся
  в бедности, контрастирует с обывательским благополучием, которое в
  развивавшемся индустриальном обществе сопровождалось ужасающей нищетой
  простых фабричных рабочих и мелких служащих, эксплуатируемых ранним капиталом.
  Поэтому несчастный ребенок, выпрашивающий подаяние под Рождество, ни в коем
  случае не был метафорой, но ежедневно наблюдаемой реальностью с постоянно
  меняющимися статистами.
  Это чудесное произведение Теодора Шторма приводит мне на память самую мрачную
  из рождественских историй Ганса Христиана Андерсена "Девочка с серными
  спичками", в которой малютка, пытавшаяся продать спички, насмерть замерзает
  на зимней улице.
  Андерсен написал её в 1845 году, и Шторму она могла быть известна...
  Тебе, Эккехарт, вопреки жестокой действительности... я желаю радостного
  Рождества и доброго Нового года.

---------------------------------------------------------

Об авторе из Интернета:

Теодор Шторм (нем. Theodor Storm, 1817 - 1888):  немецкий прозаик и поэт.
Теодор Шторм учился в латинской школе, затем в Любекской гимназии, поступил
в Кильский университет, изучал право в Берлине, стал практикующим юристом
и работал вплоть до 1880 в судебной системе.
Лирику Шторма, часто следующую романтической традиции, отличают непосредственность
и искренность чувства, музыкальность, фольклорная основа. Главные её темы —
любовь, искусство, природа и история родного края Шлезвиг-Гольштейн, горячим патриотом
которого он был.
Основной для всего творчества Шторма темой стала гибель патриархального уклада.
Высшее художественное достижение Шторма — новелла «Всадник на белом коне».

---------------------------------------------------------

Оригинал:
Theodor Storm.
Der Weihnachtsabend

Die fremde Stadt durchschritt ich sorgenvoll,
der Kinder denkend, die ich liess zu Haus.
Weihnachten war’s, durch alle Gassen scholl
der Kinderjubel und des Markts Gebraus.
Und wie der Menschenstrom mich fort gespuelt,
drang mir ein heiser Stimmlein in das Ohr:
"Kauft, lieber Herr!" Ein magres Haendchen hielt
feilbietend mir ein aermlich Spielzeug vor.

Ich schrak empor, und beim Laternenschein
sah ich ein bleiches Kinderangesicht;
wes Alters und Geschlecht es mochte sein,
erkannt’ ich im Voruebertreiben nicht.

Nur vor dem Treppenstein, darauf es sass,
noch immer hoert’ ich, muehsam, wie es schien:
"Kauft, lieber Herr!" den Ruf ohn’ Unterlass;
doch hat wohl keiner ihm Gehoer verliehn.

Und ich? War’s Ungeschick, war es die Scham,
am Weg zu handeln mit dem Bettelkind?
Eh’ meine Hand zu meiner Boerse kam,
verscholl das Stimmlein hinter mir im Wind.

Doch als ich endlich war mit mir allein,
erfasste mich die Angst im Herzen so,
als saess' mein eigen Kind auf jenem Stein
und schrie nach Brot, indessen ich entfloh.
                1852