Как меня однажды... спасли... стихи

*****
(ИЗ ЦИКЛА "ЖИТЕЙСКИЕ ИСТОРИИ")
               
   "Словом можно убить, словом можно спасти,
    Словом можно полки за собой повести."
                (В.Шефнер)
    ***
    "Я вспомнил равнину и море тюльпанов,
    Горящих огнём у подножия гор!
    Не видел я прежде средь многих монбланов
    Красивей, чем Ваш поэтический взор!"*
                (Сальникофф Алексей - мне!)

   
   Поэзия почему-то всегда нравилась мне больше, чем проза.
   
   Наверное, потому, что с самого  раннего детства, благодаря моей маме, тоже очень любившей поэзию, я запоем читала стихи и сказки С.Я.Маршака, А.Л.Барто, А.С.Пушкина, баллады Р.Бёрнса, басни дедушки Крылова.
   
   Позже, в старших классах, я увлечённо читала Юлию Друнину, Беллу Ахмадуллину, Роберта Рождественского, Евгения Евтушенко и Андрея Вознесенского (ими тогда, наверное, все увлекались!). Да и сама пробовала писать, иногда даже подражая им!
   
   А особенно я обожала Эдуарда Асадова, его стихи и поэмы про большую и чистую, НАСТОЯЩУЮ любовь. Многие стихи, как и все наши девчонки, переписывала  в  толстую общую
тетрадь-«песенник», многое знала наизусть.
   
   И однажды  любимый поэт честь мою девичью и, возможно, даже… жизнь мне спас! Вернее, не он сам, а… его стихи.

***
   Когда я была уже студенткой-первокурсницей Литературного института, за мной долго и упорно ухаживал один местный парень, узбек. В те времена хороший, дорогой импортный мотоцикл был ещё редкостью, а у него, студента, была шикарная красная чешская «Ява»! – богатенький папашка-начальник на радостях подарил, в честь поступления  единственного сыночка в институт!
   
   Все  наши  институтские девчонки были от неё /хромированной красавицы «Явы»/ в восторге и, конечно, мечтали прокатиться  с её хозяином, тоже красавчиком.  Но он никого из них не «осчастливил», всё мне предлагал.
   
   И вот я (глупая!) решила пофорсить перед ними и согласилась на его очередное предложение  немножко покататься. 
   
   Он увёз меня далеко за город – по трассе, ведущей в горы, и сказал, что уже распустились тюльпаны и что он хочет меня… ими осыпать. Дескать, давно об этом мечтал! – насмотрелся в кино индийском, как женихи осыпают невест лепестками роз!
Или лотосов?   
   
   Как красиво и романтично!
   
   Но…  не только об этом он мечтал, как оказалось! Мысли у этого кавалера были не очень чистые! И там чуть было не свершились его грязные намерения!..

***
   Когда я поняла, ЧТО ему от меня нужно, я… 

   А как вы думаете: ЧТО я сделала? – да в жизни не догадаетесь, спорим?!!
   
   Я… не растерялась! Вместо крика о помощи или плача… я вдруг сказала ему: «А давай, я тебе лучше… стихи почитаю!?!»
   
   И, воспользовавшись лёгким шоком, не давая ему что-либо возразить, стала читать…  Эдуарда Асадова! – свою любимую «Поэму о первой нежности» – именно её я не раз читала  на разных конкурсах чтецов (и всегда занимала там первые места!):
   
   "Когда мне имя твоё назвали,
Я даже подумал, что это шутка.
Но вскоре мы все уже в классе знали,
Что имя твоё и впрямь –  Незабудка..."

***
   Сказать, что мой любвеобильный кавалер удивился – значит, ничего не сказать!
   
   Он…  после первоначального лёгкого шока… просто… оторопел и… онемел от неожиданности! Наверное, с перепугу… за мою… внезапно пошатнувшуюся психику!
   
   А я, наоборот, окончательно придя в себя, совсем уже осмелела и, как ни в чём не бывало, продолжила читать – да ещё с выражением  (как меня когда-то мама учила!):

   "…Мальчишки намного девчат озорнее,
Так почему ж они тут робки?
Девчонки, наверно, чуть-чуть взрослее
И, может быть, капельку посмелее,
Чем мы – герои и смельчаки!"

"…Тогда мне были почти ненавистны
Сомнения старших, страданья от бед,
Молодость в чувствах бескомпромиссна!
"За" или "против" - среднего нет!

   И для меня тоже среднего не было!
Обида горела, терзала, жгла:
Куда-то на вечер с ребятами бегала,
Меня же, видишь ли, не нашла!.."

   Смотрю – притих «жених» и… слушает, открыв рот! 
   
   И так смешно он тогда выглядел, что я и вовсе перестала... его бояться!..

***
   А когда и он, наконец, пришёл в себя, то… засмеялся и попросил меня… дочитать  до конца! – оказалось, он никогда не слышал эту поэму.
 
   И ещё ему очень понравилось, КАК я её читала. Он, сам будучи «в ступоре», наверное, и не заметил даже, как я вначале дрожала и запиналась от страха, читая её и… каждую минуту ожидая… нападения!..

   И  тогда я, совсем уже успокоенная, продолжила более уверенно:

   "…Но сердце есть сердце. Пусть время проходит,
Но кто и когда его мог обмануть?
И как там рассудок ни колобродит,
Сердце вернётся на главный путь!.."


   "И разве беда, что пожар крови
Не жёг нас средь белой, пушистой снежности?
Ведь это не строки о первой любви,
А строки о первой мальчишьей нежности..."

***
   Я читала упоённо и уже намного тише, забыв обо всём на свете, самые трогательные строки любимой поэмы. Да и про обалдевшего этого парня, что ТАК слушал меня, я тогда как-то тоже уже не помнила!..

   …Потом, очнувшись и остановившись, я посмотрела на него: «Не надоело ещё?»
   Он торопливо кивнул: дескать, читай-читай! 
   
   И  вот я читаю уже заключительные (самые любимые мои!) строки последней части:

   "…Промчалось детство, ручьём прозвенев...
Но из ручьев рождаются реки.
И первая нежность – это запев
Всего хорошего в человеке..."

   И… – молчание!..  Мы оба не знали, ЧТО говорить, да и стоит ли?..

***
   И всё-таки он сказал мне: «Вот не думал, что бывают ТАКИЕ девчонки! Ништяк** ты стихи читаешь! – как артистка прямо! Тебе не в пед надо было идти, а в театральный! Да и красивая ты к тому же!..»

***
   Снизу от дороги расстилалось... ВОЛШЕБНОЕ поле!

   Оно ещё совсем не выжжено солнечными лучами, а наоборот, такое животрепещущее! Раскрывшийся передо мной простор словно дышал... цветущими волнами!

   Шалунишка ветерок будто заигрывал с ними, водя своею невидимою ласковою рукою по тонкому покрывалу, сотканному из... тысяч разноцветных тюльпанов! Лепестки этих цветов были такие трогательно-нежные, похожи на слегка примятый шёлк.
   
   Я была восхищена настолько, насколько может восхищаться ребёнок!

   Присев на корточки, понюхала один из цветочков. До сих пор вспоминаю его запах! Едва уловимый, тонкий аромат – то ли сладкий, то ли терпкий.
   Не удержавшись, я сорвала хрупкий стебелёк.
   
***
   А потом, как будто ничего и не произошло, мы всё-таки нарвали огромную охапку красных и жёлтых тюльпанов и вернулись в город.
   По дороге незадачливый ухажёр  извинялся и клялся матерью и отцом, что… вовсе не хотел… меня обидеть!..
   
   Он благополучно довёз меня до общежития и ещё раз... попросил прощения! Наверное, не так часто он это делал!
   
   Я засмеялась и сказала, что… ПРОЩАЮ и никому не расскажу!
   
   И после  он (вместо  личного охранника!) ходил за мной по пятам молча, не делая больше попыток за мной ухаживать (!!!), и следил, чтобы никто из парней…  меня не обидел!..
 
   
   ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
   
   Теперь-то я понимаю:  для него то, что произошло там, в горах, было шоком и, возможно, уроком на всю оставшуюся жизнь. А ещё, мне кажется, парень этот, как и я, полюбил… стихи Асадова! – почему-то хочется в это верить! ;
   
   А мною до сих пор овладевает… страх от воспоминаний о том моём  поэтическом «выступлении»!.. Вот уж точно сказал поэт:

   "...словом можно спасти..."

P.S.

   Интересно: а КАК повёл бы себя ТОГДА и ТАМ, окажись на месте того студента-узбека, нынешний юный мачо... не любящий поэзию???

   
   Примечание

   *Эти строки мне посвятил А.Сальников, прочитав этот рассказ!
   **Ништяк (молод. жаргонизм) - то же, что "здОрово!", "классно!"


© Ольга Дулова-Благодарёва, 2013

   
    Фото - из Интернета.
    Спасибо автору!